– Не за зло колдуний казнят, а за связь с нечистой силой. За то, что с духами и бесами женятся и ведут на свет таких же противных земле-матушке отродий с силами противоестественными, – тусклым голосом повторила Руслана то, что слышала не единожды.

– Считаешь, это правильно?

Она повернула голову, посмотрела в глаза, что в сумерках казались не зелеными, а черными. На светлые волосы, выбившиеся из-под шапки, и на цветы, что все еще цеплялись за золотистые пряди стеб– лями.

– Не считаю. И чародейки, и духи, которых палачи изводят, не всегда несут зло и смерти не заслуживают.

Зоран долго молчал, и в голове засела зудящая мысль: «Сейчас. Скажи ему, что он сам не до конца человек!» Но Руслана смотрела на незабудки в медовых волосах, вспоминала о чужом видении из летнего леса о Лихо и не могла.

Всего одна фраза, но она способна перевернуть мир Зорана и разрушить его самого.

– Я боюсь магии, но с тобой все равно согласен. Уничтожать все, что пугает своей силой, – жестоко и глупо.

Руслана выдохнула с облегчением и не заметила, как чуть склонилась поближе к Зорану. Тепло, исходящее от него, согревало куда лучше чуть влажного от снега плаща.

– Зоран. – Под прикрытыми веками танцевали чужие видения из леса. Но можно ли им верить? – Почему ты боишься духов?

Он заерзал на месте, якобы поправляя плащ. Расскажет правду или соврет? Совпадет ли рассказ с тем, что Руслана и так уже знает?

– Старая история. Нечего о ней вспоминать. – Под подошвами Зорана скрипнул свежий снег, когда тот поднялся с широкого пня. – Согрелась?

Руслане осталось лишь поджать губы и кивнуть. Она тоже встала и двинулась следом за Зораном, стараясь идти чуть позади. Не хотела, чтобы он видел разочарование, маской прилипшее к лицу.

Ей не нравилось, что клятва, которой Зоран послушно следовал, сделала из дозорного ее личного слугу. Руслана надеялась, что общий путь, общие беды разрушат несуществующую ступень, возвышающую девушку над Зораном.

Отец сослужил ей дурную службу. Он подарил спутника и защитника, но – вот беда – Руслана чувствовала себя одиноко рядом с таким Зораном.

Руслане не нужен защитник. Она сама способна постоять за себя и выжить хоть в лесной чаще, хоть в незнакомом городе. Ей сейчас куда нужнее друг, который разделит ее печаль и боль.

Снова вспомнилось, как Зоран обнял Уйку, как утешал ее горе. Вот что нужно Руслане. Не чужие мечи и стрелы, не воин, готовый кинуться ради нее хоть на копье, хоть в объятья омутницы.

Ей нужно дружеское плечо и человеческое тепло.

«Но он ведь не человек», – напомнил голос матушки, и горечь липким комом встала поперек горла.

Вдруг ветер усилился, снег поднялся в воздух. Живое полотно из колючих крошечных кристаллов закружило вокруг путников, как охотничий пес вокруг загнанного кролика.

Руслана огляделась – никого вокруг не было. В новый ураган они с Зораном опять угодили вдвоем. Она закрыла лицо, выставив перед собой руку, чуть склонилась, чтобы легче идти против ветра, но не успела преодолеть и пары локтей – метель завыла, принося знакомый голос:

– Стойте!

Уйка босиком ступала по ветру, что искрил под ней, как островок звездного неба, упавшего наземь. Колдунья будто шла по незримому мостику из тончайшего стекла – двигалась на носочках, легкими прыжками.

Еще никогда Руслана не видела ничего подобного. От завораживающей магии было сложно оторвать глаз, хотелось любоваться ею, не замечая, что стоишь с открытым ртом. Но в висках горячо пульсировало: «Палачи. Палачи рядом!»

– Она парит! – со смесью восторга и ужаса выдохнул Зоран.

– Спускайся! Быстрее! – прошипела Руслана едва слышно, хотя хотелось кричать. Нельзя. Ветер и так донесет Уйке ее слова.

Прошла всего пара мгновений, и Уйка наконец поплыла вниз. Метель заставляла щуриться, а потому казалось, что на землю сошла сама луна. Уйка звездным светом заскользила по снежному покрову, не оставляя следов, ни на ноготок не проваливаясь в су– гробы.

– Что ты вытворяешь? – Руслана беспокойно озиралась, боясь обнаружить, что кто-то их заметил. Вдруг случайный прохожий подсмотрел из тени того молодого дуба? Или притаился в темноте избы за тонким оконцем? – А если кто увидит? Ты же нас всех…

Детское личико Уйки сморщилось от обиды, как старое яблоко. Руслана ощущала себя так, будто отчитывает малое дитя, хотя Уйка была ненамного младше ее самой.

– Что ты здесь делаешь? – Зоран тоже настороженно осматривался, но при этом говорил спокойно и ровно. – Что-то случилось?

Уйка сначала кивнула, но тут же торопливо замотала головой.

«Ей просто страшно», – подумала Руслана, глядя в светлые глаза, в которых блестели слезы. Нижняя губа Уйки подрагивала, и если бы Руслана не видела колдунью раньше, то подумала бы – от холода. Уйка опять была одета не по погоде. Снова босиком и без головного убора, и даже душегрея куда-то пропала. Выходит, колдунья успела где-то оставить верхнюю одежду?