Уйка бодро кивнула и отпила меда. Глаза ее блестели, а улыбка не сходила с лица.

– А не мерзну я, потому что холод питает мои силы. В теплых местах мне плохо: дышать тяжелее, пот градом катится, и тело будто хуже слушается. А летом я слабее. В зной и вовсе колдовать не могу.

– О-о-о, – многозначительно протянула Руслана. – То есть сейчас, в тепле дома, ты ничего сделать не сможешь?

Колдунья загадочно ухмыльнулась, шевельнула пальцами, и на окне вдруг появился морозный узор – девушка с волчьими ушами на макушке. Руслана восторженно захлопала в ладоши, а Зоран спрятал улыбку за поднятым стаканом.

– Но не будь здесь окна, ничего бы не вышло.

Руслана все смотрела на блестящий инеем рисунок и не могла налюбоваться. Пока вдруг не вспомни– ла – уши!

– Тебе неприятно видеть, что я ношу мех? Знать, что ем мясо, добытое в лесу?

– Ну зачем ты, – шикнул Зоран.

Уйка глянула на него, как показалось Руслане, с благодарностью, однако от ответа не ушла. Перебирая платиновые локоны, она обронила:

– Мне больно думать о том, через какие муки прошли звери, чтобы ты грелась в их шкурах.

– Потому что они для тебя как друзья?

– Ты разве дружишь со всеми людьми на свете?

Руслана моргнула удивленно, мотнула головой.

– Вот и я – нет. Но представь, будто кто-то ходит в украшениях из костей людей. Носит на себе их кожу или волосы.

Мерзость. И хуже всего, что Руслана знала – такие люди существуют.

– Палачи, – тускло выдохнула она, и сладкий вкус меда на языке притупился. – Они так делают. Изготавливают из тел убитых ведьм и колдунов ядовитые порошки и усилители для чар.

Уйка понимающе кивнула, а Зоран с досадой поджал губы. Он с немым укором смотрел на Руслану, которая завела разговор отнюдь не в приятное русло.

– Мне грустно видеть людей в мехах. Неприятно сидеть за столом, на котором стоит мясо. Мне странно, что некоторых животных заводят, чтобы убить.

– Людям нужно как-то выживать.

– Интересно, палачи говорят так же? – съехидничала Уйка.

Все желание сидеть за столом куда-то пропало. Мед больше не казался таким вкусным, а компания приятной. Почему Руслана могла понять Уйку, но колдунья ее – нет?

– Не всем, как тебе, мороз – друг и волк – товарищ.

Сказав это, Руслана поднялась с лавки. На дне стакана еще оставался вязкий золотистый мед, но сейчас и крошка поперек горла бы встала. Нет смысла оставаться здесь и ссориться еще больше.

– Для тебя люди, очевидно, стоят выше животных. Но я выросла в лесу и сужу иначе.

Ах вон оно как! Руслане было интересно, но возвращаться уже поздно.

– Тебя… украли? – уже за спиной послышался голос Зорана. Он ни слова в поддержку Русланы не сказал, зато вполне интересовался жизнью Уйки.

И пусть. Дух и колдунья – неудивительно, что они так спелись!

– Не помню. Мне всегда казалось, что я в лесу и родилась.

Больше Руслана ничего не услышала. Наскоро одевшись в сенях, она выскользнула на улицу. От мороза трещал воздух, и Руслана порадовалась, что никакие предрассудки не мешают ей носить мех. Ни за что не променяет свой кафтан и шапку, подаренную отцом! Уйке не понять, каково это – замерзать, стуча зубами от холода и не чувствуя пальцев. Потому и злится.

Колдунью греет магия, но у простых людей есть только шкуры и огонь.

Руслана села на широкое крыльцо под дощатой вислой кровлей и стала смотреть, как медленно опадают крупные хлопья снежинок. Почему-то на душе было гадко, а на сердце неспокойно. Хотя все шло вроде бы неплохо: они невредимыми добрались до Циркона, нашли ночлег, помогли Ждану. Оставалось узнать, сюда ли Войко отправлял письма, и кому. А дальше…

Лужица теплого света на снегу под светлицей потухла. Значит, допили мед, затушили лучину. Руслана не хотела представлять, как Зоран и Уйка говорят в потемках, хмельные от меда. Было больно думать, что с колдуньей Зоран нашел общей язык, когда с Русланой даже не пытался.

Созданная им пропасть ранила. Будто вечное напоминание – Зоран с ней из-за клятвы, и ничего более. И это делало одиночество еще острее.

Руслана сжимала в ладони ладанку с родной землей, думала о доме и семье, когда за спиной бесшумно приоткрылась дверь.

– Ты чего тут?

Зоран вышел на крыльцо, но на ступень рядом с Русланой не сел. Переминался с ноги на ногу, и под подошвами его скрипел свежевыпавший снег.

Руслана подняла голову от сцепленных ладоней, обернулась. Беловолосая макушка из-за двери не торчала, и на том спасибо.

– Дышу свежим воздухом перед сном.

– Тебе пары дней в лесу не хватило?

Она молча пожала плечами и уставилась вперед, бросив взор за тощую изгородь. Там, в темноте, уж было не различить широкую полосу леса у горизонта.

– А ты? Вышел Князя высматривать?

Зря она это сказала. Даже не видя лица Зорана, Руслана поняла, что невольно ударила по больному. Лучше бы не напоминала.