«Не тронь Зорана», – хотела добавить она, но не стала.

Потому что сама изумилась гневу, что жаром обдал изнутри. Потому что не хотела показывать слабость, которую в себе открыла.

– Нравишься ты мне, Охотница. Жаль, что колдовать не умеешь. Мы бы нашли общий язык.

– Сомневаюсь.

Луна поднялась настолько, что теперь целиком ярким серпом отражалась в зеркале. Она зависла ровно над макушкой Русланы, а ее голова – над Мириной. Втроем они выстроились в ровную линию.

Пора.

Мирина в последний раз посмотрела в глаза Русланы и довольно улыбнулась. Наверняка уже примерила в мечтах на себя ее красоту: густые темно-русые волосы, гладкую кожу, длинные ресницы и широкие брови вразлет. Затем опустила взор и, впившись им уже в свое отражение, тягуче запела.

Ее голос гнал по коже липкие мурашки, хотя слова песни не казались Руслане пугающими. Мирина пела о яблоне, что цвела круглый год, и корни ее тянулись все глубже и глубже.

Ждать больше нельзя. Пора и Руслане вступить в обряд.

Набрав полные легкие воздуха, напитанного ароматом иссохших трав и незнакомых порошков, Руслана сняла с себя жемчужные бусы. Руки одеревенели, но охотница заставила себя поднять украшение над головой ведьмы, а затем надеть ей на шею.

Но едва гладкий сверкающий жемчуг коснулся колдуньи, он рассыпался золой. Черная пыль испачкала одежду Мирины, посыпалась на пол. Руслана охнула, но не отпрянула. Так и должно быть? Потянулась к височным кольцам, но и те истаяли пеплом.

Мирина вдруг прекратила петь. Застыла, глядя на Руслану через зеркало, не то с раздражением, не то с сочувствием, от которого сердце обратилось в льдинку.

Что не так?

– Тебе нечем мне платить, Охотница, – проскрежетала карга и встала из-за стола. Оттолкнула зеркало, чтобы то не видело старушечьего уродства, и поковыляла отпирать дверь.

– Что это значит? Сделки не будет?

– Дуреха, – сплюнула ведьма. – Неужели только это сейчас волнует?

«Если не найду Войко – умру», – хотела сказать Руслана, но слова колючей костью встали поперек горла.

Только теперь она догадалась, что значил огорченный взгляд ведьмы. Мирина не смогла забрать годы молодости Русланы, потому что забирать нечего.

– Ты скоро умрешь, Охотница. Не по моей вине или воле, но платить тебе нечем. Нынешнюю весну ты не увидишь.

Ноги подогнулись. Руслана оперлась о стол, впилась в него пальцами так, что те побелели.

– Ошибаешься, – голос походил на треск умирающего пламени. Слабый, едва слышный.

– Не веришь. Ну конечно, – Мирина отперла дверь в сени, распахнула ее пошире. Мол, уходи. Ты здесь больше не нужна. – Я бы тоже не верила. Но взгляни в зеркало, и сама все поймешь.

Руслана повернула к себе зеркало, и прямо на ее глазах все украшения начали чернеть и обращаться в черную бесформенную пыль. Следы от нее запачкали кафтан и бледную, точно покрытую мукой, кожу.

Чумазая, грязная. Руслана будто вылезла из печи. Она бы и сама себя сейчас не узнала.

– Значит, ты не расскажешь мне, как найти Войко? – голос дрожал, как тетива, которую вот-вот спустят.

Даже если Руслане в родной дом вернуться не суждено, пусть это сделает Зоран. Пусть освободит Моймира с Бояной от преследования палачей. Пусть сам живет долго и счастливо.

И пусть Мирина ошибется… Руслана не хотела умирать так скоро.

– Войко? Не знаю, о ком ты говоришь, – прокричала ведьма из сеней.

– Лгунья! Ты сказала, что знаешь, что мы ищем! Сказала, что заплатишь, если пойду с тобой!

Руслана кинулась за Мириной. Та даже не обернулась на безоружную и опустошенную страшными новостями гостью.

– Товар оказался негодным, – пожала узкими сухими плечами Мирина, и у Русланы от злости перехватило дыхание.

Вот как? Для ведьмы чужая жизнь – всего лишь товар! Спелые яблоки на лотке торговки. Протяни руку и надкуси.

– Но не смей называть меня обманщицей, Охотница. Я знаю и вижу больше тебя.

– Тогда помоги найти Войко! – Руслана отчаянно встала перед Мириной, не дав той лечь на лавку возле печи. – Я отдам тебе, что попросишь. Только скажи, как нам вернуть его в Хрусталь!

Из-за спины Мирины, прямо из тени к Руслане потянулись чьи-то руки. Худые, бледные и неестественно длинные. Они почти коснулись шеи охотницы, когда из темноты проступили черные с золотыми вкраплениями бесовские глаза, а Мирина раздраженно притопнула ногой:

– Тебе нечего мне дать. Проваливай из дому. Не мешай спать!

Бес растворился во мраке за спиной хозяйки, а та злобно зыркнула на Руслану:

– Чего застыла, ну? Уходи, говорю!

– Помоги, – упрямо попросила Руслана. – Не хочешь мою жизнь, так возьми что другое. Кафтан? Лук и стрелы?

– На кой они мне?

– Могу помочь в избе прибраться.

– На то у меня есть Бес.

Из угла донеслось недовольное пыхтение. Руслана стояла столбом. Не уйдет, пока не добьется своего. Без колдовства им Войко быстро не выследить. А времени у Русланы совсем мало…