– Почему вас хотят разлучить? Почему ты сама ищешь того, – губы Уйки скривились, будто она съела очень кислое яблоко, – другого жениха?

И Руслана сделала то, что давно стоило. Рассказала обо всем, что случилось, ничего не тая. О сердцецветах, вьюге и палачах. И когда она договорила, взгляд Уйки стал грустнее прежнего.

– Лжец, – выплюнула она, встав перед Зораном и глядя на того снизу вверх. А затем выскочила на улицу, громко хлопнув дверью.

Линии, очерчивающие лицо Зорана, стали резче. Он сжал губы, крепче стиснул зубы, под скулами перекатывались желваки.

– Чего это она? – Руслана выглянула в окно, тайком наблюдая за Уйкой.

Чародейка тяжело протопала на поляну, укрытую снегом. Выбрала сугроб повыше и плюхнулась в него лицом вниз. Волки засуетились вокруг Уйки, но та, не поднимая головы с холодной подушки, махнула им рукой. Мол, «идите, не до игр мне больше». Те разбежались, как послушные цепные псы.

И хорошо. Даже зная, что волки подчиняются Уйке и не тронут ни людей, ни Князя, Руслана не могла до конца расслабиться, когда вокруг бродили хищники. И ведь нападать на них нельзя – Уйка придушит быстрее, чем серый зверь успеет клацнуть зубами.

– Не знаю, – буркнул Зоран и сел на край лавки, подальше от Русланы.

Смущается, подумала она, разглядывая красивое лицо друга. Порозовевшие щеки прятались за светлыми локонами, которые ниспадали почти до плеч. Зоран по-новому собрал волосы: взял прядки только с висков и перевязал их на затылке, остальные оставив распущенными.

Нервничал. Пытался скрыть, подавить переживания, но не получалось.

И дело вряд ли в словах Уйки, ее детской обиде. Жизнь Зорана перевернулась в одночасье. Не до странных намеков теперь.

– Надо двигаться дальше, – с тяжелым сердцем произнесла Руслана. У нее мало времени. Нужно успеть закончить начатое. – Теперь мы знаем, кто возлюбленная Войко. Снова поедем в город, чтобы что-то узнать о Сияне? Вдруг ее или Войко видели?

– Слишком опасно. К тому же ясно, что Сияна не вернулась в Циркон. Это ей посвящены все ленты, что развешаны на деревьях. Все считают, что она сбежала к возлюбленному. Значит, и Войко в городе нет.

– Тогда мы в тупике. Не представляю, как найти в огромном лесу двух людей, которые найденными быть вряд ли хотят.

– Сами не справимся, это точно. Но у леса есть свои глаза, – неохотно напомнил Зоран. – Духи видят все.

Он тихо прыснул, устало потер лоб и вдруг признался:

– Странно осознавать, что я почти всю жизнь боялся духов, сторонился из-за них леса, но все это время сам человеком не был. Может, потому меня Лихо и не тронула…

– Лихо? – сухие губы щипало от свежих трещин.

Руслана помнила о чужом видении, где Лихо так и не полакомилась сбежавшим в лес мальчиком. Потому что тот мальчик сам был наполовину духом.

Она не думала, что Зоран однажды откроет ей правду, а потому удивление даже играть не пришлось.

– Мне стоило догадаться, что со мной что-то не так, еще в детстве, когда сбежал из дома. Зашел в лес, в одиночку, и едва за это не поплатился. Твой отец нашел меня в чаще, когда Лихо ушла. Потому и должен ей был…

Зоран говорил сбивчиво, торопливо. Так, словно хотел открыться, но сам того боялся. Не видь Руслана те ужасные моменты из прошлого стража собственными глазами, не поняла бы, о чем тот толкует. Но теперь разделяла его боль и ощущала как свою.

Она придвинулась к Зорану, коснулась его плеча своим. Тепло его было таким человеческим. Простым.

– Я больше не испугаюсь, – твердо сказал Зоран. Руслане показалось, что в этот миг он чуть сильнее прижался к ее плечу.

– Бояться – не стыдно. Мне тоже часто бывает страшно.

«Даже сейчас», – подумалось ей, а перед закрытыми глазами возникли рассыпающиеся в черный порошок украшения.

– Тебе нечего бояться, Руслана. Я ведь обещал. Пока я рядом, никто не посмеет тебя обидеть.

– Я не боюсь боли или ранений. Не боюсь зверей или духов. Я боюсь не успеть исправить все до того, как палачи доберутся до тех, кто мне дорог. Иногда я думаю… А вдруг уже опоздала? Вдруг мой дом… Родители…

– Нет, – отрезал он твердо, всего одним словом иссушив подступающие слезы. – Не думай об этом больше. Мы делаем все, что можем.

– Знаю.

Она положила руки на колени, сжала ткань кафтана и чуть поморщилась. Больно.

– Дай-ка гляну, – Зоран осторожно повернул кисти Русланы ладонями вверх, задумчиво что-то промычал.

Подушечка его большого пальца случайно скользнула по красноватой от подживших ожогов коже. Касание получилось слегка колючим, но не болезненным.

– Прости.

– Не больно. Все хорошо. – Она немного подумала и смущенно добавила: – Спасибо, что ухаживал за моими ранами. Они, кажется, быстро заживают.

– Это благодаря Уйке. Она опять наворожила что-то. Растопила снег в чашке, добавила в воду каких-то трав… На нас с тобой вчера живого места не было. Не то что сейчас. Но тебе, конечно, больше досталось, чем мне…