– Боюсь, я еще долго не смогу почувствовать, что насытился тобой настолько, чтобы перестать ощущать нехватку, Селина, – чуть хрипло прошептал он и, проникнув ладонью под копну моих распущенных волос, в которые даркессы вплели жемчуг и черное золото, притянул меня к себе, жадно поцеловав.

Сердце на миг сжалось, но тут же это чувство вытеснилось другим, когда под платьем рассыпались огненные искры мурашек. Горячие губы смяли мои собственные, властный язык проник в меня, словно присваивая или оставляя свою метку.

Вот только я уже давно принадлежала Айдену. Меня не нужно было присваивать заново.

А потому, с трудом подавив жар, всколыхнувшийся внизу живота, я облизнула губы и, чуть отстранившись, еле слышно прошептала:

– Так и не надо насыщаться, мой император… Я к вашим услугам, едва закончится это торжество. – И хитро улыбнулась, состроив крайне скромный и невинный вид.

Глаза Айдена сверкнули ярко-красным огнем, стремительно переходя в обсидиан. Словно лава, что, вырвавшись из земляных недр, превращается в черный камень, чтобы потом снова вспыхнуть ослепительным пламенем.

Пальцы в моих волосах сжались, и я уже почти была готова плюнуть на все и начать раздевать нового императора Райялари прямо в коридоре, как мне в голову вдруг пришел такой вопрос, который я просто не смогла удержать в себе… хотя следовало:

– Слушай, а ты правда собирался жениться на Ильнарион Ночной Искре?..

Айденион на миг замер, словно я неожиданно наступила ему на ногу каблуком. А затем подозрительно прищурился. Я даже начала ожидать какого-то подвоха, как он невозмутимо взял меня под руку и проговорил:

– Давай пройдемся с тобой, дорогая. Уж больно тут душновато, да воздух излишне сухой. А я знаю одно место, где и свежо, и влажность в достаточной мере…

– Эм… – проговорила я, чувствуя, как под тяжелым платьем из сотен мельчайших камушков по телу пробежала волна мурашек.

Когда драконий принц, а ныне уже император, делал такое загадочное выражение лица, это заканчивалось крайне нервотрепательно. И если ничего по сути плохого и не случалось, я всегда была сильно удивлена происходящим.

– А куда мы идем? – постаралась придать себе уверенности в голосе.

Но едва мы приблизились к широкой винтовой лестнице и начали спускаться вниз, я уже знала ответ на этот вопрос. Для этого не нужно было искать смысл в уверенно горящем алом взгляде моего дракона или в его самоуверенно-хитрой улыбочке, блуждающей по красивым губам.

Проклятый ящер вел меня в казематы Чертога!

Впрочем, о чем-то подобном можно было догадаться. Где еще будет прохладно и достаточно “влажно”?

Я поежилась, когда знакомые решетки на дверях в казематы скрипнули и перед нами расстелился длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались камеры. Двое охранников, увидев императора, тут же вскочили со своих стульев, побросали какие-то мелкие круглые бумажки, в которые они, судя по всему, играли, как в карты, и вытянулись по струнке.

Ничего необычного. Кроме громких слов:

– Алмазной ночи их императорским величествам! Поздравляем вас с коронацией, и да будут ваши дни в Новой Райялари бесконечны!

Они не поднимали глаз, будто бы готовые в любой момент и вовсе упасть на колени. И не только перед Айденом: я с изумлением поняла, что они обращались и ко мне. А это было ужасно… непривычно. Странно.

Император же кивнул без намека на улыбку и легким движением руки поднял двух дарков.

– В какой камере содержится даркесса Ильнарион? – спокойно спросил он, даже чуть лениво.

Мне такому тону было только учиться и учиться.

– В сорок седьмой, мой повелитель, – ответил один из мужчин.

Айденион кивнул, и мы двинулись вперед по коридору, по которому в прошлый раз я шла как преступница, осужденная едва ли не на смерть, а теперь – как императрица Новой Райялари.

Когда мы стали приближаться к требуемой камере, издали я увидела, что возле нее кто-то стоит, прижавшись к решетке. Только вот меня отвлек голос из совсем другой клетки.

– Ваше императорское ве-величество, да будут… да будут ваши годы долгими, пусть ветер наполняет ваши крылья, а солнце…

Я резко повернула голову, почувствовав, как этот едва узнаваемый голос вызывает промозглое чувство глубоко под кожей. Как будто туда пробралась стая мелких, как песчинки, червей.

– Лейс? – выдохнула я, увидев, как с другой стороны прутьев светится в полумраке коридора бледное и осунувшееся лицо “мушиного” сыночка владелицы Логова Мотыльков.

– Селин… то есть… ваше императорск… как же… – он подавился словами и совершенно явно закашлялся, разбрызгивая слюну. Но довольно быстро пришел в себя, пробормотав: – Ваше императорское величество, вы прекрасны, будто рассвет над горными вершинами!

А мне захотелось отойти подальше от этого человека. Несмотря на то, что неожиданно стало его немного жаль. Он явно провел в этой камере много дней. Его одежда была изрезана и порвана, на теле виднелись следы заживших ран. Похоже, он тоже участвовал в тайных игрищах в “кольце”.