Едва болезненный голод, наконец, ушел, я смогла думать рационально, ни на что не отвлекаясь. Более того, тот факт, что я почему-то совершенно перестала бояться вампира, вдруг позволил мне рассмотреть сложившуюся ситуацию со всех сторон, не вплетая в нее собственные переживания. А еще – попытаться понять, почему же это все вообще происходит.

Что-то внутри настойчиво напомнило, что, вообще-то, при первой встрече Ренвиэль уже пытался мной перекусить. А потом и вовсе украл и притащил к полумертвому оракулу в надежде дать мне колдовское имя без моего желания.

Но просчитался.

И вот теперь я здесь. В его замке, в вампирском княжестве, представленная его отцу как его спутница, похитившая сердце наследника престола.

Не странно ли? Не многовато ли для одной скромной служанки?

Я отодвинула от себя тарелку с едой и, поставив локти на стол, уперла подбородок в сцепленные ладони, внимательно взглянув на беловолосого княжича.

Создавалось впечатление, что Ренвиэль всеми силами пытался уверить меня в собственном… расположении? Увлеченности? Влюбленности?..

В том, что я ему интересна.

Он сменил тактику. В его действиях больше не было нарочитого запугивания или безразличия на грани жестокости. Он начал дарить подарки, кормить и обходиться со мной, как с принцессой.

И если это не ухаживания за возлюбленной, то что?

Потому что в ухаживания верилось слабо.

– Чего ты добиваешься?

– Как тебе еда? – спросили мы одновременно.

Ренвиэль улыбнулся. Из-под алой верхней губы как-то игриво сверкнули клыки, которые вампир даже не пытался скрывать, в отличие от своих истинных мотивов.

– Ты первая, – кивнул он, скопировав мою позу и положив подбородок на сцепленные руки.

Я удивленно приподняла бровь, прищурившись.

– Утка – блеск, паштет – огонь, вино – вообще сказка, – выдала я, не отводя взгляда от блестящих голубых глаз.

Ренвиэль даже не моргал.

– Полагаю, что так и есть, – проговорил он неторопливо, – по крайней мере, это лучше, чем отравленный омлет, рассыпанный по ковру в твоей спальне. Дарки так не любят тебя, что хотят отравить?

Он сказал это все так невозмутимо, словно размышлял о бессмысленности сочетания салатовых кружев на лиловой юбке или нелепости турнюра в моде современных вампиров.

– Что ты сказал? Отравленный омлет?.. – выдохнула я, мгновенно вспоминая завтрак, который уронил на пол сегодня утром мой ирлис. Завтрак, от потери которого у меня сердце три раза кровью облилось, а желудок скрутился узелком. – Моя едва была отравлена?!

– А ты не знала? – с легкой иронией спросил княжич, приподняв бровь. – Я думал, ты потому и не стала его есть. От омлета так фонило эребулой, что не заметить было трудно.

– Я понятия не имею, что это такое и как оно пахнет, – проговорила я ошарашенно. – Эта эребула… меня убила бы?

На мгновение в сознание закралась мысль, что вампир лжет. Может, пытается запугать, но зачем?..

Страх все равно не пришел. Судя по всему, это была часть вампирского влияния, и теперь я вдруг ощутила это совершенно точно. На что еще, интересно, Ренвиэль умел воздействовать?..

– Не убила бы, – покачал головой княжич. – Из корней эребулы добывается особое масло. Его легко добавить в любое блюдо, где масло и так входит в рецепт. Подмена будет незаметна для любого, чье обоняние недостаточно развито. Для людей в первую очередь.

– Так что со мной было бы, если бы я все же позавтракала? – настойчиво выдохнула я, даже подавшись вперед.

Улыбка на губах княжича стала едва заметно шире.

– Ярость, – ответил он несколько туманно. – Ты была бы в бешенстве примерно десять часов. Любая мелочь была бы способна вывести тебя из равновесия, выключить разумную часть твоего сознания.

Я откинулась назад на стуле, так до конца и не веря. Однако тот факт, что Гвенвин лишил меня сомнительного удовольствия попробовать завтрак с сюрпризом, говорил о том, что Ренвиэль, скорее всего, не лжет. Ирлис меня защитил, ведь его обоняние гораздо лучше моего. Оставалось неясно только, откуда ему известен запах этой эребулы, ну да это уже не слишком важно. То, что мой диковинный зверь понимает гораздо больше, чем прикидывается, я узнала уже давно.

Также в копилку правдивости слов княжича можно было кинуть одну монету за факт появления в моих покоях новой служанки и еще одну – за пропажу сережек.

Вряд ли все это лишь череда совпадений. Скорее уж чья-то диверсия в мой адрес. Только вот чья?..

И вот тут у меня вдруг появился еще один вопрос к вампирскому наследничку.

– Как ты проник в мои покои? – спросила я, сдвинув брови и вспоминая, что и новая служанка сделала это легко и невозмутимо. А ведь Валира говорила, что сам Айден накладывал на мою дверь защитные заклинания, препятствующие появлению врагов.

Ренвиэль мгновенно понял, что я имею в виду. А вот то, что он решил не лгать, меня даже слегка удивило: