– Или, может, я ошибаюсь? И ты вовсе не бесправная служанка в доме своих хозяев?

Он коротко кивнул в сторону мой ладони, и я вздрогнула, опустив взгляд на два блестящих перстня.

– Наверняка эти красивые побрякушки, на которых стоят печати имперских принцев, даже невозможно снять, – все говорил и говорил он, заставляя меня хмуриться и мрачнеть. – То есть по своей воле ты выбрать свою судьбу не сможешь, Селина. И ты знаешь, что я прав.

– Зачем ты мне это говоришь? – выдохнула я, чувствуя себя так, словно он только что наступил на пару моих больных мозолей.

Ведь даже для Айдена я была всего лишь любовницей, что уж говорить об остальных. Это в моем мире, если девушка нравится парню, а он – ей, они вроде как равноценные партнеры. А в Райялари я не более чем прислуга, греющая постель хозяина.

Однако снова, несмотря на прямой вопрос, Ренвиэль не торопился пояснить свои мотивы. И все же он медленно, но верно двигался к цели.

– Несколько веков назад Шеллаэрде отделилось от Новой Райялари именно по этой причине, Селина, – спокойно говорил княжич. – Потому что вампиры не желали быть чьей-то вещью. Придатком к империи самовлюбленных ящериц, решивших, что они могут править миром.

– Ящериц? – фыркнула я, представив реакцию Айдена на это прозвище.

Хороша ящерица с пятнадцатиметровым размахом крыльев.

Ренвиэль пожал плечами, едва заметно усмехнувшись. Однако улыбка тронула губы едва-едва.

– Ты хочешь того же, чего когда-то хотели и мы, – продолжал вампир. – Мы с тобой похожи.

На этот раз фыркнула я.

– Поэтому ты как-то заколдовал меня, что я даже высоты не ощущаю? – с мрачным весельем спросила, на секунду перевесившись через перила балкона.

Высота была просто головокружительной. И несмотря на то, что прежде в подобной ситуации я испытала бы если не ужас, то серьезный рациональный страх, то сейчас не чувствовала ровным счетом ничего.

Я думала, Ренвиэль смутится, что его воздействие было обнаружено. Однако он даже бровью не повел.

Вот наглый тип!

Вместо извинений он улыбнулся самую малость шире, не сводя с меня голубых кристаллов своих глаз.

– Я тебя не заколдовывал, – проговорил он, и кончики клыков блеснули из-под алых губ. – А что, милая Селина, ты уже чувствуешь, как ужасно хочется оказаться в моих объятиях?

От этой наглости у меня аж дар речи пропал. Но когда вампир улыбнулся еще шире и шагнул ко мне, по-тигриному мягко, но настойчиво скользнув рукой на мою талию, я не нашла ничего лучше, как с силой ударить его в грудь.

– А вот и нет! Еще чего! – возмутилась я, окончательно взяв себя в руки и осознав, что странный мороз по коже, который появлялся у меня от близкого присутствия княжича, больше не появляется. Я уже не теряла самообладания и не забывала, о чем думала минуту назад.

Ренвиэль отошел на полшага и громко рассмеялся низким грудным смехом. Вампир вовсе не казался расстроенным.

– Что смешного? – выдохнула я, сложив руки на груди.

– Ты… такая дикая, – наконец проговорил он, – словно ирлис, только вчера выбравшийся из своей чащи.

– Это оскорбление? – прищурилась я, но Ренвиэль только покачал головой. А потом, как-то незаметно вздохнув, ответил: – Я не пытался задурить тебе голову, хотя, полагаю, это было бы несложно, учитывая твою магическую несостоятельность, – серьезно ответил он. – Но воздействие на твой разум и впрямь имеет место быть, и я восхищен, что ты его заметила.

– Ага, значит, все же заколдовал! – воскликнула я, ткнув пальцем в мягкую голубоватую ткань его камзола.

Губы Ренвиэля дрогнули, а затем он просто перехватил мою руку и резко уничтожил все то небольшое расстояние между нами, что еще минуту назад дарило призрачное ощущение уверенности.

– Ничего подобного, – повторил он. – Цветок в твоих волосах…

Он медленно поднял вторую руку и вынул у меня из прически розовато-алый тюльпан.

– Это Кровавый тюльпан Шеллаэрде, – медленно проговорил он, крутя тонкий стебелек между пальцами, пока я зачарованно смотрела на тоненькие тычинки, разбрасывающие вокруг едва заметную золотую пыль. – Редчайшее растение, выведенное в оранжерее нашими селекционерами. Подобного не растет нигде во всем мире. Он обладает особыми свойствами…

С этими словами княжич вдруг поднял другую руку, в которой все еще держал мою кисть, и неторопливо поднес к своим губам, оставив поцелуй на самом сгибе.

Я вздрогнула, чувствуя, как его прикосновение обжигает кожу. Попыталась отнять руку обратно и… не встретила сопротивления. Вампир отпустил меня мгновенно, продолжая говорить:

– Но Кровавый тюльпан не способен вызвать приязнь. Он лишь заглушает страх и переживания. Позволяет мыслить здраво, а иногда и бесстрашно. Лишает слабостей. Поэтому мой отец никогда не снимает его со своей одежды. Поэтому он является символом нашей династии.

Я прищурилась.

– И больше ничего? – спросила подозрительно, старательно прислушиваясь к себе.