– Селина отдана Шеллаэрде официально? – спросил он, тоже, видимо, впервые узнав об этом.

Дофин только сухо кивнул.

– Как мне ни жаль это слышать, – ответил Старейшина, – но, видимо, все к лучшему. Так аара будет находиться максимально далеко от Айдениона. Это хорошо.

– Не тебе принимать это решение, – покачал головой Элайдарион.

– Я не принимаю его, мой принц, – смиренно поклонился Мельгорион. – Вы приняли его сами. Я лишь высказываюсь о том, что решение это было верным.

С этими словами он вдруг начал пятиться назад к двери с легким поклоном.

– Если позволите… – протянул он, и едва дофин махнул рукой, как Мельгор скрылся из кабинета, словно его и не было.

– Ты тоже можешь идти, Ильнарион, – кивнул ей Элайдарион. – Спасибо за сообщение, насчет здоровья Айдена мы будем держать тебя в курсе.

– Благодарю, мой принц, – выдохнула Ночная Искра, тоже пятясь спиной к двери со склоненной головой.

Но это уже не причиняло даркессе никакого неудобства.

Она достигла цели, рассказала обо всем, о чем хотела, и сделала это так, что никто не мог отвести от нее взгляд, при этом не заподозрив ее в корысти или злом умысле.

Ильнарион была довольна собой. Однако сейчас на ее лице больше не было улыбки. Ей нужно было в Шеллаэрде, и срочно.

Именно об этом она думала, сжав губы, шагая в портал эксплозии.

* * *

Айденион Огненнокрылый

Седьмой сын Вайлариона Черной Смерти и Амелион Златопламенной не находил себе места. Отчего-то его беспокойство последние дни росло в масштабах снежной лавины: сперва лишь только слышался вдали пугающий грохот, но вот ты поднимаешь голову и понимаешь, что впереди смерть и она мчится прямо на тебя с неотвратимостью Рока.

Примерно так себя чувствовал и он. Седьмой принц Новой Райялари. Дракон по крови, истинный потомок богов.

Стены его выдуманного ментального мира потихоньку сужались и превращались в тюрьму. На небе больше не светило солнце, сменившись тяжелыми серыми тучами, сквозь которые не проникало ни единого луча света. И как бы Айден ни пытался это изменить, заново перекраивая мир под свои желания, ничего не выходило.

Его сознание слишком четко отражало все, что творилось внутри него.

Но, к сожалению, сам Айден понятия не имел, почему так происходит.

Селина не приходила к нему уже несколько дней. И как бы он ни пытался убедить себя в том, что она просто следует его приказу, как и должна, это не успокаивало. Он слишком хорошо помнил, что его странная аара, девчонка из другого мира, чихать хотела на все его приказы.

И несмотря на то, что его учили совершенно другому, Айден никогда не испытывал раздражения или злости на непокорную девушку. С детства Седьмой принц привык к тому, что слово любого дарка для человека закон. А уж слово имперского принца и вовсе на вес золота.

Однако вечно спорящая с ним Селина всегда вызывала у него лишь улыбку и желание наказать девчонку так, чтобы ей при этом еще и понравилось.

Странное и нелогичное поведение для чистокровного дарка. Поведение, наталкивающее на мысли о том, что ему и впрямь не следовало заниматься любовью с девственницей.

Может быть, его мягкотелость – следствие запретной связи? Может, все и впрямь так, как говорили некоторые Старейшины, а кровь и магия человеческой женщины способны свести дракона с ума?..

На самом деле Айден ни на секунду в это не верил, считая все горячечным бредом стариков-драконов. Тем более что абсолютно точно доказать какое-либо воздействие было невозможно.

Однако странные огненно-красные крылья, что вырастали у него за спиной только в присутствии поблизости Селины, тоже явно появлялись неспроста. И списать их также на горячечный бред уже не выходило.

Время шло, а тучи над головой принца в его ментальном мире только сгущались. Айден поднял голову, вглядываясь в черный горизонт, и вдруг заметил, как бескрайнее небо рассекла ослепительно-белая молния.

Он вздрогнул.

Могло ли быть так, что его тело умирало? Быть может, все дело в том, что ему становится хуже, поэтому и выдуманная клетка разума начала рушиться?

В таком случае вряд ли у него осталось много времени.

Седьмой принц сдвинул брови, глубоко вздохнув, и положил руку на обнаженную грудь. Затем осторожно сжал пальцы в кулак и, отодвинув кисть от груди, снова распахнул их.

На ладони медленно проступали контуры амулета из черного золота. Сперва он был полупрозрачный, но с каждой секундой становился все объемнее и ярче, пока окончательно не превратился в небольшое дерево с абсолютно круглой кроной и совсем небольшим стволом в основании. Ветви дерева расходились в стороны, образуя красивые завитушки, а уже они складывались в необычные узоры.