Принц попробовал воззвать к своему ключу тиаре. Магия где-то в центре груди слегка забурлила и исчезла. В этом мире она не работала, тут царили какие-то иные, мысленные законы, полный список которых Айденион так и не изучил. Да и негде было взять свод правил.

Едва он осознал, что снова ничего не выходит, как все его существо начала захлестывать паника. Но Седьмой принц новой Райялари слишком не привык бояться, поэтому страх в нем смешивался с яростью, выплескиваясь вокруг сокрушающим огнем. Так его учили с детства.

Дракон не боится.

Дракон бьет.

Вместе со злым криком из его горла вырвалась струя огня. С кончиков пальцев засочилось пламя, пока Айден хватал тонкий кованый стул из черной стали и с силой швырял его о перила балкона.

Сердце Седьмого принца разрывали боль и ужас. Страх, что он ничем не сможет помочь Селине. Что, несмотря на все его желание исчезнуть отсюда, он не сможет сделать ничего. Там, в реальном мире, он не сумеет пошевелить даже мизинцем, так и продолжая лежать на белоснежной постели в своих покоях.

Гром стал сильнее, а молнии уже били над его головой, но Айден не замечал. Казалось, мир вокруг него сошел с ума. Да и какая разница, даже если это конец? Кому какое дело, если вот-вот одна из этих молний попадет в него самого, навсегда остановив его сердце в обоих мирах?

Никто и не заметит. Для большинства дарков он наверняка уже мертв. Вряд ли кто-то верит в то, что после ранения черным золотом можно очнуться. Даже вампиры, судя по всему, записали его в мертвецы, раз решили забрать самое ценное, что у него было…

Самое ценное.

Мысль эхом отразилась в его сознании, едва не доведя его до последней грани отчаяния, за которым следует апатия. Бездействие и смерть.

Вслед за стулом Айден схватил стол с тяжелой каменной столешницей и швырнул его в стену, заставив разлететься на тысячу мелких кусочков, отколов от монолита башни мелкую крошку.

Глядя, как она сыплется на пол, Айден подошел к стене и собственными руками стал заканчивать то, что начал стол. Он бил по серому кирпичу кулаками, не слыша, как из груди доносится драконье рычание, почти не чувствуя, как колышутся за спиной огненные крылья. Почти сразу он ободрал кожу на кистях, но какое это имело значение?

Молния разрезала небо, казалось, в паре метров над ним. Стихия подбиралась к нему. Теперь он чувствовал, что она и впрямь собирается его убить.

Он стиснул зубы, стараясь сдержать рвущуюся из сердца боль, глуша ее болью в переломанных костяшках пальцев, в разодранной коже кулаков и сломанных когтях, которыми он хватался за стену и вырывал из нее куски. Что с того, что все это не по настоящему? Кровь была того же цвета, что и всегда, а ссадины и раны ныли и дергали ничуть не меньше обычного.

Айден не видел, как из его глаз катятся капли злого огня, обжигая кожу, оставляя черные дорожки на щеках. Зато он видел, как огромная, выстроенная им самим замковая башня пошла трещинами и стала разрушаться. И это радовало. Камни объяло его собственное пламя, в сколы просочился огонь, еще сильнее разрушая колдовскую конструкцию.

Вот-вот все должно было обвалиться, погребая под собой и его самого.

Айден не знал, убьет ли его это, или все же сперва до него доберется стихия, но чувствовал, что конец уже близко.

Он не смог.

Не смог…

Принц опустил руки на дрожащую стену, погрузив драконьи когти в толстые растущие щели, и опустил голову. По щекам лился огонь, а сквозь зубы доносилось рваное сбивчивое дыхание.

В этот момент он снова услышал то, что происходило прямо сейчас с его настоящим телом. Так бывало иногда, когда ему удавалось достаточно сконцентрироваться. Связь с реальностью восстанавливалась, и он мог различать голоса дарков, что его лечили. Иногда он слышал и голоса братьев.

– Что-то произошло, мой принц, мы не можем понять… – виновато говорил кто-то, судя по заискивающему тембру – главный лекарь Чертога Огня.

– Что это значит? – глухо спросил Элайдарион, и Айден на миг почувствовал болезненный укол в сердце.

Под ребра закралось острое предчувствие: похоже, он никогда больше не увидит братьев…

– Его сердце начало останавливаться, – так тихо ответил лекарь, что Айден едва смог различить.

На его губах появилась злая усмешка. Он поднял голову к черному небу, понимая, что был прав. Молния пришла его убить.

– Что значит “начало останавливаться”?! Он дракон! Делайте, что хотите, если он умрет, я собственноручно сверну вам шею! – раздался злой крик, в котором Айден без труда узнал Гленхейдлиона. Своего милого бешеного старшего братца.

– Ничего уже не сделать, – виновато ответил медик. – Я сожалею, мои принцы. Но его драконья регенерация не работает. А на лекарства и колдовство он больше не реагирует.

– Шерблайдова твоя задница, какого демона ты несешь?

Кто-то застонал, словно его только что ударили.