Вдруг этот северянин всё-таки найдёт сестру? Что ему от неё вообще нужно? Неужели... ухаживать собирается?

− Я оставил её с телохранителями. Это ты убежала одна. Софи уже вернулась во дворец, послушавшись меня, − слышу уверенный ответ. С явным таким намёком, что я не такая покладистая, как моя близняшка.

Ну надо же, какая досада!

− Если тебе так нравится, чтобы тебя слушались, почему ты решил, что именно я должна стать твоей женой? – прищуриваюсь зло.

− Потому что с тобой мне всё равно, слушаешься ты или нет, − усмехается Азим, обхватывая меня за затылок и склоняясь к моему лицу. − Я хочу тебя со всеми твоими колючками, Ники. Всю тебя.

Ох. Почему у меня коленки подгибаются?

− Зато я тебя не хочу, − заявлю упрямо.

− Да неужели? – урчит ласково этот чёрный котище.

Прижимается губами к моему виску. Обдаёт и без того пылающую щёку горячим дыханием. И целует в уголочек губ, касаясь языком удивительно чувствительного места. По телу пробегает волна сладкой дрожи. Пальцы на его плечах судорожно сжимаются. О боги, это несправедливо! Почему, я всё это чувствую в его руках? Почему… мне это нравится?

− М-м-м, как же я тебе неприятен. Ты буквально дрожишь от омерзения, − шепчет этот коварный соблазнитель, шаг за шагом тесня меня куда-то в сторону. И целует уже напористей, проталкиваясь языком между губ, в один миг воруя моё дыхание, оглушая и ослепляя…

И я сама не замечаю, как обнимаю его за шею, с тихим стоном отвечая на бесстыдную ласку. Как прижимаюсь к нему теснее, позволяя подхватить меня на руки и куда-то нести. А потом… потом оказываюсь сидящей у него на коленях… задыхаясь от пылких поцелуев перешедших уже все грани приличия. Чувствую мужские губы на шее, и глаза закатываются от невероятного по своей силе удовольствия. Тело уже пылает. Кажется, что под кожей искры пляшут. И под веками. Кровь кипит...

Пальцы зарываются в волнистые волосы моего мучителя. Сжимают. Притягивают его ближе… о боги, я сейчас с ума сойду. Как же сладко и хорошо. Как же мне хочется… чего-то.

Внутри будто тугая пружина закручивается, нагнетая напряжение, заставляя ещё теснее прижиматься к мужчине в поисках освобождения.

И лишь когда я ощущаю, как ветерок обвевает мою обнажённую ногу, и по бедру скользит горячая ладонь, разум напоминает о себе.

− Стой, прекрати, − хрипло выдыхаю, пытаясь оттолкнуть от себя Азима.

Но это очень непросто сделать, когда ты сидишь у мужчины на коленях. Вместо того чтобы выбраться из этого порочного плена, я вдруг оказываюсь прижата спиной к каменной груди, а бесстыдные пальцы босварийского принца пробираются мне между ног.

− Тш-ш-ш, не бойся. Я только приласкаю, − шепчет он мне на ухо. − Ничего не будет.

Проводит языком по шее, прикусывает, целует… Обхватив ладонью затылок, вынуждает повернуть голову, снова порабощая мои губы, овладевая моим ртом… и вдруг прикасается там, внизу. Именно в том сокровенном месте, где мне больше всего хочется почувствовать его прикосновение. Как бы ни было мне стыдно в этом себе сознаваться.

Наверное, это сон. Я чувствую, как Азим гладит меня через влажную ткань панталон, как раздвигает ткань, проникая в разрез и добираясь до моей обнажённой плоти. Ослепляя этим запретным прикосновением. Меня чуть ли не подбрасывает в его руках, сердце заходится в бешенной дроби и все связные мысли куда-то вмиг улетучиваются. Остаются только эти невыносимо приятные ощущения, влажное скольжение, жар возбуждения во всём теле, тянущее чувство внутри и мужские губы, терзающие меня невозможно откровенными поцелуями. Хватаясь за его предплечье, я вместо того, чтобы оттолкнуть, лишь царапаю бессильно, наслаждаясь ощущением стальных мышц под моими пальцами. Наслаждаясь его властью надо мной.

О боги. Что он творит? Что я творю? Почему позволяю это?

− Азим, − срывается с моих губ хриплым стоном, когда бёдра начинают бесконтрольно дрожать в ответ на настойчивые поглаживания, а желание двигаться навстречу этой откровенной ласке становится почти нестерпимым.

− Да, сладкая моя? – урчит принц, слизывая стоны с моих губ и обводя по кругу бугорок чувствительной плоти между ног.

Скользит справа, потом слева, касается вершинки, нажимает, теребя уже гораздо настойчивей… И меня просто выгибает в его руках.

− Хорошая моя девочка, − шепчет хрипло мне в губы. − Такая чувственная. Такая желанная.

О боги. Я умру. Точно умру… если он не сделает что-то.

В рот толкается его язык, и я чувствую, как внизу в меня осторожно проникает мужской палец, раздвигая внутренние мышцы. Буквально оглушая меня этим ощущением. Начинает медленно двигаться. И этого хватает, чтобы окончательно толкнуть меня за грань.

Гортанно застонав Азиму в рот, я взрываюсь ослепительным шквалом ощущений. Запредельных в своей незнакомой остроте. По телу пробегают волны мучительно-сладостной дрожи, выгибая меня дугой в мужских руках.