Мне было больно. Я злилась. Ненавидела весь мир и себя. Зачем я вообще завела этот разговор? Можно было молчать. Умалчивать. «Обманывать друг друга, – тут же подсказал внутренний голос. – Делать вид, что все в порядке. А между тем ничего не в порядке. Пока ты не решилась». И мне даже не хотелось с ним спорить. Потому что он был прав.

По дороге домой я дождалась момента, когда настроение начало меняться. Той самой секунды, где пролегала грань между одной Ларой и другой. Между сферами влияния двух демонов. На ближайшей станции вышла из вагона метро и поднялась на поверхность. Дождь уже перестал. Вечерело. Мне казалось, что я провела у Дани совсем немного времени, а на самом деле – несколько часов. По улице расползался туман, и мир становился нереальным, неясным, будто ненастоящим. Я достала из рюкзака телефон и позвонила.

– Привет, – весело ответила в трубке бабушка. – А я как раз думала, что-то давно тебя не слышно.

– Привет, – ответила я и села на скамейку. – Тут начался учебный год и творится всякое.

– Дела сердечные?

– Почти. Слушай, я хотела спросить… И не шути про гугл, пожалуйста, я серьезно.

– Слушаю. И даже Матвей слушает. Вон, навострил уши.

– Если бы ты ввязалась в игру, правил которой сначала не знала, а потом они оказались слишком дурацкие… И выйти из игры тоже нельзя. Что бы ты делала?

Бабушка на минуту задумалась. Потом ответила:

– Я бы постаралась перевести игру на свое поле.

– Это как?

– Если не нарушать правила настольного тенниса, но играть в него на поле для большого – это забавно и нелепо. Так же как гонять футбольный мяч на ледовой арене или бегать стометровку по потолку. Сначала все обалдеют, а потом, глядишь…

– …Глядишь, и выход найдется, – пробормотала я.

– Или спортсмены войдут во вкус.

– И зрители. – Я поднялась со скамейки. – Спасибо, ты мне очень помогла.

– Приедешь на выходных?

– Постараюсь. – Я посмотрела на небо, где уже начинали зажигаться звезды. – Точнее, обязательно приеду. Пока.

Потом сразу набрала Женечку:

– Привет. Можно тебя попросить кое о чем?

– Привет. Да, конечно. А ты…

– Найди, пожалуйста, старый будильник… Он, по-моему, на антресолях, за елочными игрушками. Заведи его на три часа ночи. И положи мне под подушку. И главное, не напоминай мне об этом, когда приду домой.

– Ого. А зачем?

– Потом расскажу. И еще… – Я замялась. Вдруг решит, что я совсем сумасшедшая… От этой мысли мне стало так смешно, что я расхохоталась в голос. Господи, меня до сих пор волнуют вот такие вот мелочи? Значит, еще не все потеряно! – И перед тем как отнести будильник ко мне в комнату, обязательно покажи его Мышке.

– Я поняла. Это какой-то магический ритуал?

– Он самый.

И пошла ко входу в метро. Надо было возвращаться домой, где меня очень ждал Ян. Наверняка очень-очень голодный.

16.7

Во сне было тепло и уютно. Мы с Яном целовались на мягкой медвежьей шкуре у камина. Тихонько потрескивали дрова, в комнате пахло горящим деревом и яблоками. На полу стояло блюдо с фруктами, ведерко со льдом и низкие бокалы с золотистой кашасой. Я лениво накручивала на палец волосы демона и тонула в сладком дремотном мареве.

Вдруг полено в камине громко треснуло и стрельнуло угольком. Потом второе.

– Что за… – Ян оторвал губы от моей груди и оглянулся.

Канонада от взрывающихся поленьев становилась все громче, из огня во все стороны полетели искры, один уголек прилетел на шкуру и поджег ее, я вскрикнула и… проснулась.

Под подушкой надрывался будильник. Его звонок выдернул меня из сна грубо и очень действенно. Вытащил в реальность, встряхнул и взбодрил так, что хотелось кого-нибудь срочно стукнуть. Я моргнула несколько раз, протерла глаза и рывком села на кровати. Обернулась, потянулась к подушке, чтобы выключить проклятый будильник, и замерла… Кажется, что у меня все же не получилось проснуться. Или…

В темноте было отчетливо видно, что вмятину от моей головы на подушке наполняло сияние. Больше всего это было похоже на жидкий свет, в котором плавали крошечные искорки. Сияния было так много, что оно стекало по краю подушки и ниже, капало с кровати и собиралось на полу продолговатой лужей. Я тронула затылок, поднесла пальцы к глазам… Как будто измазалась в фосфоресцирующей краске. Что это?

Тут будильник заткнулся сам, и снизу, из-за границы света, послышались громкое чавканье, причмокивание и плеск. Как будто гигантская кошка лакает воду из миски. Глаза потихоньку привыкали к темноте, и я начала различать чей-то силуэт. А потом он сделал шаг вперед…

Огромный леопард поднял морду от светящейся на полу лужи и уставился на меня. Как на кусок мяса. Сочный, вкусный, аппетитный кусок живого мяса, у которого нет судьбы иной, чем быть съеденным. В глазах у леопарда горел лютый, неутолимый голод.

«Вот как это выглядит на самом деле, – нервно хихикнул внутренний голос. – Во сне у вас секс, а наяву вот эта клыкастая тварь пьет твой внутренний свет. Круто, да?»

– Круто… – пробормотала я.