– …Да я сам подумал, что они нового гитариста взяли. Потом смотрю: нет, вроде тот же…

Что-то в их разговоре было такое, что меня насторожило. И я бы обязательно поняла, что именно… Но в этот момент Fall High заиграли, и мысли в моей голове закончились. Там остались только гитарные риффы и мелодия. Она рассказывала про путешествия в дальние страны и на заснеженные горные пики. Про ветер в лицо и кристально-чистый воздух, невообразимо холодный и свежий. Полеты во сне в иные миры и наяву – над облаками, вслед за заходящим солнцем. Мелодия звала, завораживала и вела. Вела от мечты к мечте. Я закрыла глаза и замерла, будто купаясь в музыке, впитывая ее всей кожей. Кажется, кто-то пришел и укрыл меня пледом, может, я что-то ела и пила… Не помню. Музыка накатывала волна за волной, била в меня, прямо в сердце, словно я волнорез в бурном море, шипела и пела.

А потом стало тихо.

Я открыла глаза, пошевелилась и ойкнула от боли в ноге. Она занемела, и теперь по икре будто пробегали отряды мурашек с маленькими иголочками. Тарелки с закусками опустели, света в зале стало меньше, и людей в танцевальной зоне почти не осталось… Возле сцены толпились поклонники группы и тянули руки за автографами.

С противоположной стороны стола на меня насмешливо смотрела Женечка.

– Мы тут с Никитосом поспорили, – сказала она, – весь концерт ты так просидишь, без движения и звука, или хотя бы глаза откроешь.

– И что? – Я поморщилась и потерла затекшую шею.

– Я выиграла, – улыбнулась Женя. – За два часа ты даже бровью не двинула!

– Два… что? – Мне-то показалось, что прошла всего одна песня.

– Вот-вот. Может, все же дашь красавчику шанс?

Кстати, где он?

На сцене музыкантов уже не было.

Как оказалось, они решили, что прошла пора играть и настала пора выпить. И где бы им это сделать? Конечно, за своим вип-столиком.

– Привет-привет! – Через пару мгновений они были уже рядом с нами. Знакомились с Никитой и пожимали ему руку, чмокали Женечку в щеки и приветственно махали мне. Барабанщик, вокалист, бас-гитарист… А где?..

Тут мне закрыли ладонями глаза и пропели в ухо:

– Приве-е-е-е-ет!

– Привет! – Я вывернулась и срочно поискала на столе хотя бы одну чесночную гренку, но нет. Ни одной не осталось. А жаль.

– Заказать тебе что-нибудь? – Алик развернул меня к себе вместе со стулом.

– Спасибо, не надо.

– Отлично! – Он обрадовался, как будто только и ждал отказа. – Тогда пока парни тут решают, кому сколько пива после бурного сейшна, я тебе кое-что покажу.

– Что?

– Увидишь. – Он протянул руку. – Пошли.

И крикнул барабанщику:

– Возьми мне темное, мы на пять минут, туда и обратно!

8.4

Не знаю, почему я в этот момент не заартачилась, а просто встала и пошла за Аликом.

Все еще находилась под чарующим воздействием музыки?

Или купилась на его слова про пять минут? Мол, уж за пять-то минут ничего плохого со мной не случится… Он сказал же, туда и обратно.

Поэтому, когда он привел меня в небольшую комнату без окон, с длинным столом, несколькими стульями и зеркалами на стенах, я сначала ничего не поняла.

– Ты что-то хотел мне показать?

– Ага. – Он повернулся и запер дверь. – Спорим, раньше ты такого не видела?

– Че… чего «такого»? – У меня вдруг пересохло в горле. И поздно проснувшаяся интуиция завопила: «Беги отсюда!» Только как бежать? Если двухметровый качок стоит между тобой и дверью, подкидывая на ладони ключ, и многообещающе улыбается.

– Такого крутого. – Он шагнул в сторону, наклонился к рюкзаку, лежащему возле стены, и вытащил оттуда два тюбика. – Что тебе больше нравится, банан или клубника?

Я все еще не понимала – точнее, не хотела понимать, – к чему он ведет.

– Клубника.

Он быстро скрутил крышку с тюбика, выдавил на пальцы какой-то прозрачно-розовый гель и шагнул ко мне.

– Что… – я начала спрашивать, но не договорила.

Алин молниеносно расстегнул на мне джинсы, сдернул вниз и сунул пальцы мне между ног. Я ахнула, дернулась назад, уперлась задницей в край стола. Пальцы скользнули по клитору, а потом резко устремились внутрь.

– Ты! – Я попыталась отпрыгнуть, вывернуться, вырваться, но с каждым движением как будто все сильнее насаживалась на эти наглые пальцы. Алик глядел на мою «борьбу», насмешливо приподняв брови, а потом второй рукой обхватил меня за плечи и притянул к себе. Дунул в ухо и прошептал:

– Терпеть не могу резинки. Спермицидные гели поприятнее. Да? – Он нащупал у меня внутри особенно чувствительное местечко, пробежал по нему кончиком пальца, вернулся обратно, надавил, и тут мне показалось, что я сейчас просто стеку на пол от этого движения. – Скажи, да?

Я закусила губу и дернула головой.