– Мы даже не позавтракаем вместе?

– Нет. Я позвоню.

Я пожала плечами и молча начала одеваться. Не дождавшись «пока» и не попросив пластырь, вышла из квартиры и стала ждать лифт. Мне было ужасно обидно. Но еще больше – странно. Ну не должен нормальный человек так реагировать на такие глупости. И не должен обижать свою девушку.

Я успела пройти половину дороги до метро, когда Алик меня догнал и вручил стакан горячего кофе и ромашку.

– Прости!

Я попыталась его оттолкнуть, но он с легкостью прошел мою защиту и прорвался к губам. И снова прошептал:

– Прости! Не знаю, что на меня нашло. Смотри же, ну, наглый Алик просит прощения! Я серьезно! Не злишься? Я больше так никогда не буду!

«Никогда» закончилось через четыре дня.

9.2

За следующие две недели я трижды хотела с ним расстаться и почему-то трижды не решилась. Алик то взрывался по пустякам, то был ужасно милым. То дулся на пустом месте, то гордо заявлял: «Ты же моя девушка, как на тебя вообще можно обижаться?» И в обеих ипостасях был настолько убедителен, что я никак не могла понять, в шутку он говорит или всерьез.

А еще временами внутренний голос заводил шепотом противную песенку: «А может, это не в нем дело, а в тебе?» И с каждым днем мне все сложнее было ему противостоять.

Несмотря на то что я временно запретила думать себе о расследованиях, картах и демонах, пыталась жить обычной жизнью и даже ловко нашла подработку, спокойствие на меня так и не снизошло. Я отвратительно спала: ворочалась до рассвета, и даже Мышка под боком не помогала. У меня все валилось из рук. Я то и дело роняла ложки, чашки и прочую посуду, забывала переложить проездной из одной сумки в другую, пыталась переходить дорогу на красный свет, не помнила, о чем говорила накануне, думала, что отправила сообщение, а потом выяснялось, что я его только придумала, даже не написала… Может, действительно не стоило разбивать любимую кружку Алика в его комнате? Опаздывать на встречу на полтора часа? Забывать билеты на концерт? Может, он не привык к таким рассеянным девушкам?..

Меня мотало, как на качелях. От эйфории к обиде, от наслаждения к недоумению, от буйного веселья к опустошению. Алик таскал меня по закрытым клубам и тусовкам, где пили горящий абсент, носили потрясающие кожаные шмотки, играли крутую драйвовую музыку (причем никакого индастриала, будь он проклят!) и искренне улыбались мне. «О, Лара, ты с Аликом? Садись за столик, что ты будешь? Поболтаешь с нами?», или «Пива на всех! Ну-ка мечи стаканы на стол!», или просто «Чувствуй себя, как дома!»

Я никогда раньше не интересовалась этой стороной жизни. Неформалы и рокеры казались мне суровыми и странными чуваками немного не от мира сего. Эдакими заигравшимися в протест эскапистами. А на деле они оказались потрясающе интересными собеседниками, классными ребятами и девчонками, гораздо более «теплыми», чем посетители обычных клубов и баров.

«Да-да, – ехидствовал внутренний голос. – Ты-то, Лара, великий знаток обычных клубов и тусовок. Напомни, на скольких ты была в этой жизни? Ну если не считать того похода в клуб в одиннадцатом классе на спор и с торжественным возвращением под мамочкину брань аж в полпервого ночи? Так вот, если бы не Алик, до сих пор сидела бы долгими зимними… то есть, тьфу, летними вечерами у себя в Отрадном и отчаянно скучала».

Не, в чем-то он был, конечно, прав…

Чего в моей жизни теперь не было, так это скуки. Например, раньше мне бы и в голову не пришло отправиться на закрытый фестиваль этнической музыки – только по приглашениям! – в облагороженные руины бывшего промышленного комплекса. В нем так потрясающе настроили освещение, что настоящими казались именно всполохи света, толстые лучи прожекторов и тоненькие лазерные ниточки. А обычный материальный мир в сравнении с ними выглядел нарисованным, придуманным, бутафорским.

Я уселась рядом с гигантской коробкой, изображающей столик, а Алик отправился искать бар и каких-то своих друзей. Рядом две девушки с мехенди на руках гадали третьей, тянуло дымком от ароматических палочек, мимо проходили ярко и необычно одетые люди, похожие то на попугаев, то на монахов, то на городских сумасшедших. Как будто меня забросило на Восток, в будущее, где электронные ритмы мешаются с этноэлементами, а прогресс – с вековыми традициями и суевериями. Алик все не шел, я барабанила пальцами по столу и притопывала в ритм музыке, разглядывая толпу. И вдруг за соседним столом… Мне сначала показалось, что я обозналась.

Поэтому я медленно, осторожно, чтобы не спугнуть – хотя она и не смотрела на меня вовсе, – поднялась и, прячась за спинами людей, переместилась поближе. Чтобы лучше рассмотреть. Чтобы не было точно никакой ошибки.

Ошибки не было.

За соседним столиком сидела Ольга.

Та самая. С которой началась вся эта чертовщина.