«Тобой я займусь завтра. Разберусь за ночь с проблемой, а утром расскажу, как ты отныне будешь жить. Так что пока расслабься».

Легко сказать «расслабься»! Внутри у меня все кипело. Хотелось спорить, биться в истерике, рыдать, пытаться сбежать, делать хоть что-то, заставить тело снова послушаться меня хоть немножечко, хоть ненадолго… Но Стас не ослаблял хватку. Удостоверившись, что я прочитала написанное, он заставил меня покорно кивнуть, встать и вернуться на прежнее место.

Но теперь стало еще хуже. Тело улеглось на тахту, и голова повернулась вбок, взглядом в стену. Если раньше я могла хотя бы следить за демоном, то теперь и это у меня отняли. Потом веки сами собой опустились, и я осталась в тишине, в темноте, в панцире оцепенения. Я даже провалиться в забытье не могла. Оказалось, что очень сложно отключиться, не имея возможности ни переменить позу, ни почесать нос, ни поправить волосы, которые щекотали щеку.

Я пыталась вспомнить какой-нибудь метод медитации, но ни один из них не работал на паникующем сознании, когда мысли мечутся по кругу и от них невозможно отрешиться. Пыталась подумать о чем-то конструктивном, но мне было слишком страшно и безысходно. Внутренний голос заходился в истерических воплях.

«Не так! Ты все сделала не так! – надрывался он. – Не просчитала, не подумала наперед, не нашла нужного решения! Теперь получай! Дура, дура, господи, какая же ты дура!»

«Уж какая есть. – Через несколько часов (или минут?) в темной тишине голос меня окончательно утомил. – Заткнись!»

«И что мы будем делать?»

«Петь песни, блин!» – Это был способ из детства. Если тебе страшно, то пой героическую песню про подвиги. Если холодно, то «Чунга-Чангу». Если грустно, то про улыбку. И так далее. Беззвучно. Мысленно.

И я запела. Ту самую песню, которую Алик обещал написать на основе моих стихов, но так и не написал.

…Если небо раскололосьИ посыпалось на землю,Людям головы срубая,И осколки звездные в лужахИскрошатся под ногами,Как ненужные проблемы,Ведь собирающий осколкиНикогда никому не нужен…

А потом я не заметила, как все-таки заснула.

Снилась мне странная мелодия. Перестук барабанов, низкие дрожащие басы и вибрации. Они проникали прямо во внутреннее ухо по костям черепа, минуя беруши. Мелодия разливалась не в воздухе, она вползала в тело, потряхивая его и касаясь будто невидимыми пальцами. Костная проводимость… так, по-моему, назывался этот эффект в учебнике.

Сначала мелодия клубилась в темноте. Потом мне приснилось, что я открыла глаза, потянулась и села на кровати. Как будто снова могла владеть своим телом, как будто никакой демон не держал меня. Я даже растерянно потрогала затылок, провела пальцем по виску… Во сне это ощущение ледяного внимания исчезло, растаяло. Осталась только музыка, которая звала и шептала: «Ну же! Вставай! Иди!»

Я поднялась на ноги и пошла босиком по ковру. Во сне он казался холодным и скользким, как будто я шла по дну озера и водоросли щекотали между пальцами и оплетали щиколотки.

Рядом с журнальным столиком сидел Стас и спал, уронив голову на плечо. Руки его лежали на клавиатуре ноутбука. Я заглянула в экран: там транслировалась картинка с камер наблюдения из всех комнат в доме и служебных помещений. Некоторые были пусты. В некоторых были охранники… они тоже спали, уронив головы на скрещенные руки или откинувшись на спинки стульев.

Мелодия ворочалась внутри меня и толкала под руку.

Ну же, смелее!

Я потянулась к столику, взяла с него карты, развернулась и пошла к единственному высокому узкому окну, которое выходило на лес. За стеклом уже была ночь и плыла полная луна, багровая, будто облитая кровью. Я потянулась к раме… Окно распахнулось беззвучно. Я придвинула стул, взобралась на него и выглянула наружу. Внизу чернели кусты.

В реальности я бы никогда не решилась прыгнуть.

Но ведь это был сон.

Может, мне уже никогда не придется прыгать и бегать. И совершать безумства.

Может, Стас расскажет мне завтра, что его девушка должна ходить только медленно, чинно и на каблуках.

И никаких глупостей.

Я сунула карты в карман, ухватилась за подоконник, протиснулась сквозь узкое окно, начала сползать вниз по стене… И разжала пальцы.

12.3

Сон оказался потрясающе реалистичным. Раньше, когда мне снился прыжок с высоты, я либо просыпалась, либо упруго отталкивалась от земли и взмывала обратно, как шарик от пинг-понга. Теперь же я угодила в кусты, поцарапала лицо и руки, подвернула ногу и стукнулась ладонями и коленками, когда не удержала равновесие. Нет, это был точно не супергеройский сон.

Я прикусила губу и чувствовала соленый привкус во рту.

Саднили ладони и щека. Я осторожно потрогала ее. Мокро.

Кое-как вытерла грязные руки о джинсы и попыталась встать.