«Хорошо, но тайну я хочу услышать сейчас», – уверенно бросила я пауку, совершенно серьезно намереваясь скинуть его с плеча, если он решил меня обмануть.

В это время мы уже двигались по темным коридорам дворца, а Истеачлаваинкт лапой показывал мне правильное направление.

«Истеачлаваинкт за свои слова отвечает, девочка», – важно вбросил мне в сознание паук, к счастью перестав называть меня «человекой».

«Я внимательно слушаю. И надеюсь, это будет хороший секрет».

«Не знаю даже, – задумчиво прощелкал паук, но мне показалось, что его голос стал каким-то ироничным. – Может, и не стоит начинать. Я просто хотел рассказать, как много десятков лет назад разбудила царя пауков моя пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабушка. Как думаешь, это достаточно интересно?..»

Я запнулась о складку тонкого ковра, расстеленного в коридоре, и чуть не упала.

– Конечно! – воскликнула я в голос, и служанка, что шла в паре шагов от меня, испуганно подпрыгнула. – Простите, – виновато улыбнулась я, кашлянув в кулак.

Девушка удивленно оглядела меня с головы до ног и умчалась по коридору прочь.

«Говори скорее!» – затараторила я мысленно, толкая большую каменную дверь, на которую указал Истеачлаваинкт.

Казалось, мне никогда не удастся сдвинуть с места эту махину, которая больше напоминала стену, чем дверь. Только странные рисунки с деревьями выдавали, что за монолитной плитой и впрямь Теларанский сад.

Однако стоило мне коснуться холодного камня, как невидимые механизмы затрещали и передо мной начала открываться широкая панорама великолепнейшего полуночного сада.

«Шу-шу-шу», – зашуршал у меня в голове паук. Явно хихикал, хитрец пушистый. Но я терпеливо ждала.

Я вообще терпеливая. Не была бы такой, еще в первый день в Стеклянном каньоне наорала бы на Ильхамеса, убежала бы из его дома и, как пить дать, была бы съедена в каком-нибудь тоннеле подземным червем.

Я двигалась вперед, а под моими ногами шуршали те самые стеклянные камушки, давшие имя всему царству шаррвальцев. Только для тропинок теларанского сада словно нарочно были выбраны те из прозрачных камушков, которые имели легкий голубоватый оттенок. А по бокам от тропинки камни были черными, покрытыми мхом и перемежающимися с твердой вытоптанной землей. Поэтому теперь мне казалось, будто я иду по дороге из лунного света. Восхитительное ощущение!

Со всех сторон к сводам громадной пещеры тянулись вверх тонкие стволы старых рододендронов белоснежного и розового цветов. Встречались еще такие, у которых цветки были нежно-зеленые, как и листья, что вообще казалось удивительным и редким.

Но вот других деревьев тут не было.

«Итак, – начал тем временем Истеачлаваинкт, пока я отсчитывала положенное количество дорожек и кустов. Мне же нужно было отыскать место, где у моего наездника было намечено свидание! А заодно я не уставала удивляться потрясающей красоте дивного сада. – Моя пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабушка, как водится, была очень красивой паучихой. Говорят, я очень на нее похож!»

Я невольно повернула голову, разглядывая белого как снег паука с красными глазищами. И не находила в нем ни одной черты, которая вообще хоть немного отличала бы его от остальных. Впрочем, конечно, говорить об этом Истеачлаваинкту я не планировала. Стыдобища-то какая! Я ж его при следующей встрече от остальных даже и не отличу!

Конечно, кто-то сказал бы, мол: «Вот еще, большая честь – различать пауков». А мне вдруг стало ужасно обидно за бедняжек. Может, мы, люди, тоже для них на одно лицо, но они же нас не путают?..

Оставалось только надеяться, что в будущем я научусь замечать мельчайшие различия между этими чудными созданиями. Потому что я уже слабо представляла, что когда-нибудь буду жить без них. Видимо… так проявлялось какое-то чутье. Или просто понимание того, что моя жизнь давно уже изменилась. И даже если я вернусь в Шейсару, то как прежде все равно никогда не будет.

«Так вот, – продолжал Истеачлаваинкт, крайне довольный собой. – Моя пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра…» – щелкал паук, и от этого звука у меня будто хрустело что-то в голове.

«Зови ее просто бабушкой», – прервала я умоляюще.

«А, конечно, – попружинил на лапах он. – Моя бабушка была очень красивой особой и привлекала к себе внимание сотен благородных самцов! Были среди ее поклонников и крестовики, и каракурты, и тарантулы, и… ну многие, в общем. Но хотела она себе в пару никак не меньше, чем хельсарха…»

«Знакомая история», – хмыкнула я мысленно. Среди людей, оказывается, все то же самое, что и среди пауков.