На мужчине были надеты только штаны диковинного кроя. Замшевые, с кучей каких-то ремней и цепей. На руках блестели золотые браслеты в виде спиралей и пауков, а грудную клетку от плеча до пояса стягивала портупея из трех кожаных полос, инкрустированных изумрудно-зеленой крошкой.

На поясе висело то же украшение, что было и у Великого Айша… Круглые звенья, с которых вниз свисали зеленые и прозрачные капли камней.

Почему-то я шумно сглотнула и покраснела.

– И это все, что ты собираешься мне сказать?! – воскликнула я, снова ощутив все то раздражение, что вспыхнуло после слов царицы.

Он мог стать человеком вчера… но не захотел!

На миг он опустил взгляд. Всего на один короткий миг, во время которого мне показалось, что он о чем-то сожалеет. А затем вновь посмотрел на меня острым, пронизывающим взглядом исподлобья, и в обжигающе-зеленых глазах снова не было ничего похожего на раскаяние.

Конечно! В чем же тут раскаиваться? Девушку ему привели, в личную собственность на полгода оформили. А сам он будто бы и не причастен к случившемуся ни капли. Идеально!

– Я так понимаю, что моим советом ты решила не пользоваться, да? – спросил он нарочито спокойно. А меня едва не подкинуло в воздух.

Это он еще будет мне претензии предъявлять?..

– Как это не пользовалась? – ахнула я. – Как это?! Да я почти двое суток чувствовала себя кротом! Хлопала глазами и делала вид, что знать не знаю, что происходит. А толку?

Мужчина сдвинул брови и задумчиво прикусил изнутри нижнюю губу.

– Получается, что тебя повели в жреческое гнездо несмотря на слепоту? – задумчиво спросил он, и его лицо помрачнело. – Или ты не слишком хорошо играла?

– Отлично я играла! – возмутилась я еще сильнее, чувствуя, что он вот-вот доведет меня до белого каления. – Плевать было Ильхамесу на мои недостатки! Тащил на алтарь вашей богини, никого не слушая, как будто сокровище откопал.

Я фыркнула и сложила руки на груди, нахмурившись не хуже, чем мужчина напротив.

А он вдруг изменился в лице.

– Сокровище… – тихо повторил, разглядывая рисунок на ковре.

По его лицу пробежала тень улыбки, а потом он повернул голову ко мне.

Стало жарко, а в памяти так некстати прозвучало чуть хриплое и бархатистое:

«Эвиссаэш – по-мирайски „сокровище“»…

Хозяин комнат смотрел на меня, не отрываясь, и казалось, что его зеленые радужки медленно приобретают огненные отблески.

Как у Великого Айша…

Под кожу будто пробралась стая ядовитых паучков, щекоча меня изнутри раскаленными лапками.

Впрочем, почти сразу наваждение исчезло, и мужчина снова помрачнел.

– Шерш не упустит возможной выгоды, – внезапно кивнул он в ответ и добавил, скорее разговаривая с самим собой, чем адресуя это мне: – Получается, что-то изменилось в позиции жрецов, раз они хватают всех подряд, кто может подойти. Плохо.

Его слова насторожили меня, но не настолько, чтобы забыть обо всем остальном.

– В общем, так себе совет ты мне дал, господин Тонкие Ножки.

Мужчина приподнял бровь, и на секунду мне показалось, что он вот-вот улыбнется. В уголках красивых, чуть изогнутых губ словно застыл… свет.

По спине прокатились мурашки, и клянусь, я чуть не улыбнулась в ответ, несмотря на далеко не веселую ситуацию. Это как будто была какая-то непонятная мне магия.

– Тонкие ножки? – хмыкнул он. – Не боишься пауков?

Я пожала плечами и отвернулась, бросив взгляд в камин. Нужно было взять себя в руки, но, ощущая горячее и тягучее, как мед, внимание этого странного получеловека, я сбивалась с мысли.

– Не боюсь, – почему-то призналась в ответ.

Перед глазами мигом вспыхнули бессчетные случаи в прошлом, в которых мне приходилось лгать, будто я не люблю этих мохнатоногих существ. Когда тетка ругалась, обзывая сборщиков налогов паучьими выродками, или когда соседские парни играли в гвардиаров, защищая вымышленного царя и лупя палками выдуманных врагов: культистов, идолопоклонников, демонов-хекшаррасов и ядовитых, якобы разумных пауков, которым почему-то вздумывалось напасть на человеческую деревню.

Да, это неоспоримый факт, что стаи тисовых пауков раз в несколько лет появляются из ниоткуда. Но они никогда не бывают организованны. Их мохнатый океан бестолково наводняет всю Шейсару тысячами своих особей, а затем исчезает в неизвестном направлении. И, к сожалению, после этого чаще всего остаются человеческие или мильерские трупы. Человеческие чаще, потому что мы оказались самой неустойчивой к ядам расой.

Смешно подумать: люди – исконные жители золотого города, в котором столько ядовитых тварей, что плюнешь с закрытыми глазами – и обязательно попадешь в одну из них. В змею, скорпиона, сколопендру, паука… или нага. С таким соседством отрава должна течь у нас в венах вместо крови. Но увы! Не течет.

И пауки вместе с их смертельными укусами, к сожалению, попали в верхнюю строчку списка не только самых ядовитых монстров, но и в список тварей, проклятых самой Иль-Хайят – священной богиней-прародительницей мираев.