Несколько бесконечных мгновений мы провели в тишине, пока я пыталась справиться с неловкостью. А потом все же положила руку на ладонь девушки и проговорила:

– Я могу сказать лишь одно. Не знаю, что будет дальше, но ты не должна винить себя в том, что не стала алой. Это вина других…

Дочка жреца взглянула на меня блестящими голубыми глазами и кивнула.

Мы провели у священного шаррвальского дерева еще некоторое время, и я была готова признать, что огромное, шелестящее ветками растение и впрямь обладает какой-то силой. Рядом с ним было спокойно, внутри будто бы наступал какой-то мистический колдовской штиль. А тонкий сладковатый запах цветов настраивал на романтический лад.

Чуть позже Лориавель вернула меня в теларан Великого Айша, где мне снова принесли по очереди несколько подносов с едой, прежде чем пришло время ложиться спать. Это стало ясно по тому факту, что во всем каменном подземном дворце вдруг разом потухли почти все огни. Лампады не горели, свечи тоже. А выглянув вниз с большого каменного балкона, я увидела, что колдовские грибы, растущие повсюду на улице, тоже перестали распространять свой призрачный свет. Словно кто-то их выключил.

Это было удивительно. И только алое излучение огромного механического ядра, что крутилось под потолком дворца и называлось луноворот, еще немного освещало площади Стеклянного каньона. Да еще нарочно зажглись странным красным огнем высокие столбы-фонари, которые прежде горели, как и грибы, приятным желтовато-зеленым.

Получалось, что ночь у шаррвальцев имеет пугающе красный цвет…

Сперва этот факт меня серьезно напугал, но уже спустя несколько дней я привыкла. И, признаться, красная ночь казалась мне гораздо более приемлемым вариантом, чем черная, когда луна не может проникнуть сквозь толщу камня и осветить каньон, а фонари и грибы тухнут и теряются в кромешной тьме. Попадая иногда в закрытые неосвещенные коридоры или тоннели, лишенные колдовских грибов, я вспоминала, что такое истинный мрак. Когда не видно даже собственной руки, протянутой вперед.

Так я прожила в теларане Айша несколько дней. Меня никто не трогал, Джерхан появлялся незаметно и исключительно ночью, каким-то хитрым способом проникая в свою комнату и засыпая в своей постели. Об этом я узнавала только утром по смятым простыням. Сам мужчина так же незаметно исчезал, словно был призраком.

Меня это начало напрягать. На третий день я уже даже решила, что в этот раз просто лягу спать на его кровати, а не на огромной круглой постели Великого Айша, где мне отвели место то ли как хозяйке, то ли как рабыне. В итоге Джерхан будет вынужден прийти и обнаружить меня на своей кровати, после чего ему таки придется со мной поговорить и перестать прятаться.

Однако я вовсе не рассчитывала, что на третью ночь вместо Джерхана в покои теларана придет сам Великий Айш.

Глава 8

«Не слушай, не верь, не зови,

Его голос – в твоей крови…»

(из уличной шейсарской песенки)

Он зашел тихо. Словно хищник, который крался к своей жертве. Разве что Великий Айш явно не имел цели нарочно скрываться. Просто передвигаться незаметно было в его природе.

Я лежала на постели Джерхана поверх одеяла, чтобы не нарушать личное пространство мужчины. Повернулась на бок, глядя, как догорают поленья в огромном камине, который здесь был в форме все той же пасти, только принадлежащей словно немного другому зверю. Вроде и тот же солаан, но немного другой масти. Или, может, у меня в комнате была девочка, а тут мальчик.

Мне не удалось заметить, в какой момент Великий Айш оказался возле меня на расстоянии вытянутой руки. Я лишь почувствовала, как в помещении разом будто замер сам воздух. Если мгновение назад он колыхался от моих движений, от жара, исходящего из камина, и легкого прохладного дуновения, что всегда блуждало по теларану, то в одну секунду все будто остановилось.

А затем чьи-то руки резко подняли меня с кровати, и я лишь успела заметить, как каменный потолок стремительно приближается.

Из горла вырвался сдавленный крик. А потом я увидела ЕГО.

Смуглое от природы лицо, которого солнце не касалось уже много-много лет. Горящие в полумраке зеленые глаза, как самые темные изумруды, как… колдовской нефрит с огненными прожилками. И длинные волосы, обрамляющие лицо волнами цвета камыша, который кое-где присыпали золотой пылью.

И мне не нужно было опускать взгляд вниз, чтобы понять, что вместо человеческих ног у моего соседа нынче ноги паука. Я глядела в знакомое лицо и видела совершенно другого человека. В нем не было неуверенности или шутливости. Он не испытывал мук совести за какие-то прегрешения, которые сам себе и надумал. Его губы были расслаблены и едва заметно улыбались, а взгляд горел темным пламенем, от которого меня мгновенно бросило в жар.

– Джер…хан? – выдохнула я, стараясь сдержать дрожь в голосе.

Но Великий Айш ничего не ответил. Или не откликнулся на это имя.