– Это память, – проговорил тихо Джерхан, и в голосе просквозили хриплые нотки, проехавшиеся по моим нервам как металл по стеклу. – О моем детстве.

– О детстве? – ахнула я, почувствовав, будто меня ведром воды окатили. – Этот шрам из детства?

– Да, – кивнул он уже чуть спокойнее. Его голос выровнялся, и мне стало проще с ним разговаривать. – Когда-то я был мираем… и меня звали бастардом черной крови. Не все считали, что это благородное прозвище, – ухмыльнулся он немного криво и отвел взгляд, словно вспоминая.

– Бастард черной крови? – переспросила я, нахмурившись.

Это имя вспыхнуло в памяти тусклым огоньком, напоминая о чем-то, что я давно забыла. Как-то так звали одного из членов семьи золотого царя. Но, признаться, я никогда не считала нужным изучать родословную священного мирайского рода Эннариш, из которого происходили все повелители Шейсары. Потомки этого рода, по преданиям, были потомками самой змеиной богини Иль-Хайят, но меня мало интересовали и они, и сама богиня.

Где я, простая человеческая девчонка, а где высокородные наги?..

– Это имя я носил незаслуженно, – проговорил задумчиво Джерхан, к моей радости охотно открывая мне правду о себе, – но об этом почти никто не знает и по сей день. Надеюсь, что и не узнают, но суть не в том. Шрам мне оставили отпрыски благородных мирайских домов, когда узнали, что рядом с ними поселился проклятый богиней бастард.

Я похолодела.

– Тебя пытались убить? Тебя, родственника царя?

Один уголок губ Джерхана саркастически приподнялся, когда он взглянул на меня. Зато я была рада, что он больше не хмурился. Тьма почти исчезла из его глаз.

Видимо, прошлое все же казалось ему гораздо более светлым и притягательным, чем настоящее. Несмотря на те ужасы, о которых он прямо сейчас и рассказывал.

– Как ты думаешь, много ли уважения вызывает мирай, носящий мое прозвище?

Я не смогла ничего на это ответить, и Джерхан продолжал:

– Мне было примерно десять, когда несколько подростков выследили меня неподалеку от сада, в котором мы жили с матерью. За территорию особняка мне запрещено было выходить, потому что считалось, что со мной там может произойти нечто ужасное. И я не выходил. Почти.

Джерхан вздохнул и, кажется, незаметно даже для самого себя взял мою руку в свою. Он не глядел на нее, и на меня не смотрел тоже, но его пальцы стали осторожно перебирать мои, словно это его расслабляло.

А у меня по спине к пояснице прокатилась лавина лавы, застывающей острыми колючими камушками.

Он меня гладил…

– Однажды в один из таких дней, когда я вышел, они поймали меня и связали наточенными цепями. Та, что была на шее, оказалась облита кислотой.

– Какой ужас, – выдохнула я, холодея от страха.

Джерхан мягко посмотрел на меня и проговорил:

– Хочешь, не буду дальше рассказывать?

– Нет, пожалуйста!

Он кивнул, не улыбаясь, и посмотрел в пустоту перед собой.

– Они задушили бы меня. Не знаю, возможно, это и не входило в их начальные планы, но в процессе, пока они избивали меня родительскими хлыстами, планы явно поменялись. Я истекал кровью и едва не умер, пока меня не спас дед, случайно приехавший в нашу провинцию именно в этот день.

– А откуда у подростков было такое оружие? И яд? – ужаснулась я. – Почему они вообще хотели тебя убить? Мало ли у кого какое прозвище? Меня вот в детстве тетка звала Талькой. Сказала, что вышивала мне это имя на кофточках. Талька, Тальк…

Я вдруг вздрогнула, вспомнив, что моя тетка не очень-то любила шить. И не шила вовсе. С чего бы ей вышивать мне кофточки именами? Мне, подкидышу?..

Впрочем, речь не обо мне.

– Они были детьми царских гвардиаров, которые ушли на заслуженный отдых после службы, – ответил Джерхан. – А в арсенале гвардиаров много смертоносных вещиц. Раны от ударов на мне зажили, а вот рана от удушающего захвата ядовитой цепи – нет. Такое было невозможно залечить даже с помощью продвинутой медицины. С тех пор я сказал, что больше не буду бояться и скрываться, и стал выходить на улицы без страха. Потому что те, кто хотел бы, убили бы меня все равно. А жить в каменных стенах всю жизнь… я не хотел.

На последних словах он вдруг понизил голос и посмотрел по сторонам. Словно определяя этим, что его кошмар все же воплотился, хоть и спустя много лет. Он оказался в каменных стенах без возможности выбраться.

– А почему они хотели убить тебя? – тихо спросила я, пока Джерхан перебирал пальцы на моей левой руке, растирая их и вызывая у меня одну волну мурашек за другой.