– Потому что в их глазах я был омерзительным существом, – легко ответил он так, словно это не было чем-то ужасным. Затем посмотрел мне в глаза и продолжил: – Они считали меня плодом кровосмешения брата и сестры. При этом моим отцом был Дарьеш Сапфировый змей, убийца Аджансара Кровавого полумесяца. Моего деда и предыдущего царя Шейсары. В общем, моя родословная их слегка не устраивала, – усмехнулся в конце Джерхан, взглянув на меня.

Но его глаза не улыбались.

А у меня все внутри покрылось коркой льда от сожаления и ужаса. Это же надо, чтобы ребенку так не повезло!

– Но ты же не виноват в том, какие у тебя родители! – воскликнула я.

И Джерхан вдруг улыбнулся. По-настоящему!

Я так и не поняла, что его так порадовало, но его глаза внезапно потеплели, а руки на моей кисти чуть сжались.

– Мало кто знает, но моя настоящая мать вовсе не сестра Дарьеша, не мирайя, с которой я прожил все детство, – покачал головой он. – И хвала Иль-Хайят, что это так. Моей матерью была человеческая женщина. Но это принято скрывать. Я сам так решил. Не бери в голову. Поэтому прозвище не совсем верно.

– Но как же так! – возмутилась я, не веря своим ушам. – Тебя же из-за этого чуть не!..

– Не бери в голову, – повторил он, улыбнувшись. – Такая красивая головка не должна быть забита всякими глупостями.

С этими словами он вдруг коснулся моей ноги, перекинутой через его, и дотронулся пальцами до металлического браслета.

– А что, хельсарх так и не оживал?

– Даже и не думал, – покачала головой я, кусая губы.

Все ещё ужасно хотелось его поцеловать, но приходилось делать вид, что ни о чем подобном я и не помышляю.

Было стыдно даже представить, как он среагировал бы на мои несдержанные поползновения, если я ему ни капли не нравилась. Впрочем, когда он вот так проводил кончиками пальцев по моей коже, как сейчас, перебирая лапки золотого паука, когда гладил мои руки, как минуту назад… мне казалось, что он тоже что-то чувствует…

Но это могло лишь казаться. В конце концов, сколько таких девушек у Джерхана было до меня?

Я старалась об этом не думать.

– Надо его как-нибудь разбудить, – проговорил тогда он, стараясь подцепить пальцем браслет.

Пауку от этого было ни горячо ни холодно. А меня вот в жар бросало…

– Может, это всё-таки просто браслет? – чуть прикусив губу, спросила я.

– Ага, драгоценный браслет, который появился сам по себе. С алмазами и рубинами, – хмыкнул мужчина, и его губы красиво изогнулись.

Поежившись от щиплющих спину мурашек, я поняла, что мне ужасно нравилось, когда он улыбался. – Вроде мы с тобой это уже проходили. Драгоценности не появляются на миленьких девушках сами по себе, даже если эти девушки не просто миленькие, а даже чересчур.

Я краснела до этого? Нет, то была ерунда. На самом деле по-настоящему я покраснела только сейчас.

Не знаю, ждал ли он от меня какого-нибудь ответа, но я так и не смогла выдавить ни слова. А затем Джерхан продолжил:

– Хельсархи – существа дикие и непредсказуемые. Молчаливые, в отличие от змей. Тем-то только дай поболтать, – улыбнулся он, словно вспомнил что-то. Как оказалось, я не ошиблась: – У моего дяди, царя Торриена, был хельшах, большая редкость. И у его жены, как ни странно, тоже в свое время появилась змея этого древнего вида. Больше ни у кого из живых членов рода Эннариш хельшахов не было. Но пару раз я случайно становился свидетелем их «оживления» из металла. Это казалось удивительным ровно до тех пор, пока те не начинали болтать и подтрунивать над своими хозяевами. Впрочем, кто кому хозяин, хельшахи могли бы и поспорить, ведь живут они значительно дольше нашего.

Джерхан сделал небольшую паузу, взглянув на меня, а затем продолжил:

– С хельсархами немного другая история. Они тоже долгожители, никто не знает их истинного возраста. В Стеклянном каньоне поговаривают, что они были основателями Шейсары, пока не приняли решение уйти с земли золотых песков в каменные недра вслед за народом шаррваль. Ну это старая песня. Кто-то был прав, кто-то виноват в конфликте двух народов. Змеи приняли сторону мираев – или лисшах, как наш народ звался прежде, – а пауки последовали за шаррваль. Вот только, к сожалению, среди последних слишком мало осталось тех, кто был способен понимать паучий язык. И по этой причине хельсархи почти перестали разговаривать.

– Как это грустно, – протянула я, невольно расстроившись. – Получается, бедняжкам и поговорить было не с кем много веков?

– Да, – кивнул Джерхан, обводя пальцем рубиновое брюшко паука. Оно сверкало и переливалось десятками граней, а в мужской руке, что осторожно поглаживала его, касаясь моей кожи, оно словно немного теплело.

– Но почему же сейчас они не говорят? Ведь среди шаррвальцев уже появились колдуны. Многие из них понимают язык пауков! Та же мастерица Неями вообще говорит сразу с несколькими десятками, и ничего!

– Да, маги стали рождаться и у шаррвальцев, но, увы, хельсархов это почти не разбудило. Они слишком привыкли молчать, – покачал головой Джерхан. – Но мне удалось разговорить моего! – вдруг добавил он и хитро взглянул на меня. – Смотри.