— Здесь больно было, очень. Я даже заплакал. Так же, как когда умер папа. Я помню! Я всё помню! Я взрослый уже.

Лена присела и обняла малыша.

— Прости. Да, мамы больше нет.

Вася кивнул, как взрослый. Протянул Лене руку.

Они пошли дальше. Мальчик тихо всхлипывал.

«А вот это интересно, — задумчиво произнёс Хранитель, — у мальчика-то дар чувствовать людей. Пока только родных, связанных кровью. Если над даром поработать, то в дальнейшем, когда он подрастёт и силы увеличатся, он сможет чувствовать настроение, местонахождение и самочувствие тех людей, к кому привяжется сам или с помощью ритуала».

«Он ведь оборотень. Они магией не обладают».

«Мальчик — полукровка. Дар перешёл от матери. Видимо, у неё он был так слабо развит, что она о нём и не знала. А вот маленькому львёнку повезло больше».

«Львёнку?»

«Его вторая ипостась — белый лев. Красавец должно быть будет. Не боишься, что когда вырастет, он захочет отомстить «злой тёте»?».

«Это будет зависеть только от нас. Как мы его воспитаем!»

Лена толкнула дверь в кабинет Вершана. Шаршанин поднял лицо от бумаг, которые просматривал:

— Елена?

«Хранитель, объясните ему всё!» — сама повернулась к мальчику.

— Вася, — ласково взъерошила ему волосы и кивнула на шаршанина, — вот это очень добрый дядя. А жена у него ещё добрее и лучше. Ты пока поживёшь с ними.

— А вы? — всхлипнул Вася, задирая голову.

— Ко мне ты всегда сможешь прийти, если захочешь.

— Правда-правда?

— Правда!

— Лена, ты уверена, что у меня ему будет лучше? — нахмурившись, спросил Вершан. Почему Лена сама не желает взять на воспитание мальчика, не поинтересовался. Толи Хранитель объяснил, толи сам понял.

— Вершан, только на несколько лет, пока немного не подрастёт. А потом…  У меня возникла идея. Почему бы нам не создать что-то наподобие кадетского корпуса? Для сирот, оставшихся без родных, для тех детей, для кого родители определят военную карьеру? Главное, чему будут там учить — это любить родину, Файриград, уметь защищаться и защищать родных и свою страну. Честь и долг должны быть у них на первом месте. Самые лучшие ученики станут телохранителями семьи Владыки.

Вершан притронулся к подбородку:

— Пожалуй, это нужно обдумать. Есть же у повелителя шаршанской империи Коронный отряд, почему у Владыки не может быть нечто подобное?

— Обдумай, — Лена заметила, как Вася широко зевнул и потёр сонно глаза, — но по дороге домой. Тебе нужно отдохнуть, да и малыш совсем засыпает.

— Тебе самой поспать нужно. Поздно уже. А завтра сомневаюсь, что день будет легче.

— Да иду я, иду. На сегодня мне хватит проблем, — улыбнулась мальчику: — До свидания, Котёнок!

* * *

Вот когда Лена поняла, что мама была права. Зря она выбрала себе комнаты на самой высокой башне. До них ведь ещё добраться надо. Когда усталость прижимает к земле, а крылья тяжелы, как зимний толстый плащ, это не очень легко сделать. Как подумаешь о бесконечной веренице ступеней впереди, так плакать хочется.

Замок с сочувствием притронулся к сознанию. И показал картинку: в её гостиной стоит Алекшан и задумчиво смотрит в окно.

Откуда только силы взялись? Словно открылось второе дыхание. Лена преодолела мгновенно все лестницы, даже не заметила их. Как же она соскучилась по Алекшану!

Лена толкнула дверь и шагнула в гостиную в предвкушении крепких объятий, под защитой которых она забудет весь этот длинный, трудный день.

— Алекс? — с улыбкой выдохнула она.

Алекшан обернулся. Под его холодным безразличным взглядом улыбка потускнела и вовсе исчезла. От неприятного предчувствия похолодело в груди. Лена остановилась за пару шагов от шаршанина и обхватила себя за плечи.

— Что-то случилось?

Алекшан убрал руки за спину всё с тем же неприступным видом.

— Леди, я пришёл попрощаться. Вы избавили нас от проклятия, я вернул вас живой и здоровой в долину. Договорённость выполнена!

— А как же мы? — она прикусила губу, но слова уже вырвались.

— Мы? — высокомерно-пренебрежительно приподнял бровь Алекшан.

Лена вздрогнула, словно её ударили, заставила себя гордо вскинуть голову. Хотя нестерпимо хотелось броситься к Алекшану на шею, закричать: «Да! Мы! Наши отношения! Наша любовь!» — Вот только любит-то она одна. Лена уже и забыла о его словах, сказанных в Дубравэле. Позволила себе надеяться. Какая же она всё-таки мечтательная дура!

За окном жалобно засвистел ветер, дождь громко забарабанил по стеклу.