- Что ты делаешь? – настороженно спросил Кэльпи, глядя на меня с подозрением.  Видимо, он как мужик был не уверен. Сумеет ли заплести мои «косиськи», как нужно? Хватит ли «косисьной» длины? И понравится ли мне процесс?

От этой мысли, я даже прихрюкнула, стыдливо закусив губу.

- Ты уже мальчик взрослый, – заметила я, наслаждаясь моментом.  – И пора тебе знать про «косиськи» все! Ну что? Готов учиться плести «косиськи»? Принес резиночку?

Ничего-ничего! Я еще тот Моцарт, который сыграет реквием на чужой нервной системе!

- «Косиськи» – это выбор настоящих мужчин, – усмехнулась я, подходя близко – близко. – Знаешь, как это впечатлит любую женщину? Большинство мужчин умеют только дергать  за «косиськи». А ты будешь уметь заплетать их!

Я почувствовала, как меня обнимают. Руки мягко ложатся на мою талию. Мои пальцы перебирали длинные влажные волосы.

- Ну что? – соблазнительно прошептала я, чувствуя, что играю с огнем. – Ты готов учиться?

Меня едва не поцеловали, но я вовремя вывернулась со смехом.

- Тогда поворачивайся, – рассмеялась я, забыв про холод. Странно, но мне уже как бы было совсем не холодно. – И тащи расческу!

Через десять минут в воздухе парило черное зеркало. Перед ним стояло черное кресло. На нем сидел Кэльпи. На коленях у Кэльпи лежали ленты. А в моих руках был гребень.

- Смотри! – выдохнула я, поднимая расчесанную прядь и показывая ее.  – Берешь и делишь ее на три части… Потом … оп, оп, оп! Вот! Смотри! Вот так вот – не надо! Надо вот так! Понял?

Мужская оперативка сломалась еще на «делишь ее на три части». Может, одной рукой он способен нагнуть мир, второй разнести все вокруг. Но «косиськи» были для него чем-то архисложным.

- Еще раз показываю! – я зажала черную прядь волос между пальцами. – Расчесываешь ее. И делишь на три равные части!

- Волоски пересчитывать?  – спросил Кэльпи. – Чтобы части равные были?

- Нет, не обязательно, – ответила я, сжимая три пряди. – Эти перекрещиваешь, а потом вот эти… Понял?

- Заклинание есть? – спросил Кэльпи. – Чтобы сразу оп! и «косиськи»? Есть заклинание «косисек»?

- В упор не знаю! – пожала плечами я.

В этот момент из кустов показалось белое лохматое чудовище с оленьими рогами. Увидев нас, оно распахнуло пасть. То ли от глубокого удивления. То ли от невыносимого голода.

- Ты ничего не видел! – усмехнулся принц, бросая заклинание в чудовище. Послышался рев.

- Завяжи пока лентой. Я схожу, добью! – произнес Кэльпи, опираясь на подлокотники трона и вставая.  – Оставлять в живых свидетелей того, как я учился плести косички нельзя!

Через два часа, мы все поняли! Я едва не выписала себе Нобелевскую премию!  Я сидела на троне перед зеркалом, чувствуя, как мои волосы приподнимают и делят на три части.

Я чувствовала себя маленькой девочкой, которой мама заплетает волосы. Если раньше червячок сомнения подъедал меня. А вдруг Нюшу обижают? То сейчас я понимала, что хочу быть Нюшей! И страшно ей завидую!

- Молодец, – похвалила я, глядя на кривую косичку. – Теперь ленту…

У меня по щеке непроизвольно скатилась слеза. Я попыталась ее осторожно вытереть. Смахнуть. Стереть.

- Нет, лучше заклинанием! Я тут прикинул, что может сработать! – послышался разъяренный голос. Все, сглазила я мужика. – Так, не шевелись! Нужно пробовать! Пробовать буду на тебе! Потому что тебя не очень жалко!

Я насторожилась. Потом опомнилась, оборачиваясь. Ах так, меня не очень жалко?!!

- Не надо! Я к магии плохо отношусь! – предупредила я, приглаживая волосы к голове. – Неееет!

 Я запищала, видя, как в меня летит сгусток тьмы.

Съежившись, я ничего не почувствовала. Странно… Хотя, постойте! На мне была шапка, пушистая шуба, свитер и варежки на резиночке. А так же сапоги, шарф и толстые штаны. Такое чувство, словно меня потеряла воспитательница детского сада на прогулке. Или я случайно выпала из маминых санок. И осталась торчать в сугробе.

- Спасибо! – обалдела я, чувствуя, что мне тепло.

Я стояла утепленная со всех сторон посреди леса. Кэльпи исчез. Даже не попрощался. Я слегка на него обиделась.

Неповоротливым медведем я направилась дальше. И тут меня снесло огромное чудовище, схватив поперек. Я даже не успела ойкнуть, как услышала: «Тьфу! Тьфу!».

На меня с укором смотрели глаза отвратительной пушистой твари, которая с видом «бяка-бяка!», соскребало лапами с длинного языка мех.

Пока я офигевшая от такого развития событий следила за этим триллером, чудовище юркнуло в кусты.

- Так вот из кого у меня была в детстве шуба! А мама говорила Чебурашка! – шмыгнула носом я, растирая его варежкой.

Лениво встав, я вразвалочку направилась дальше. Туда, где между деревьями виднелся просвет.

Несколько раз меня пытались сожрать. Кто именно, я не разглядывала. Но я гордой уткой уходила от плюющихся и чихающих преследователей.