На фотографиях театральные подмостки выглядели как искусно сделанный кукольный домик, проработанный до мельчайших деталей.

– Это очень круто, Ариэль!

– Правда? У меня прямо мороз по коже, когда я на них смотрю. Эта дама действительно понимает, чего я хочу от спектакля.

– И это даст тебе то самое взаимодействие со зрителями, о котором ты мечтаешь, – добавила я.

Она кивнула.

– Здорово! Мои поздравления! Надо это отметить.

– Спасибо. Но все дело в том, что я вовсе не уверена, что хочу этим заниматься. – Она сунула телефон в карман.

– Но почему?

– Потому что не знаю, захочется ли мне вспоминать об этом месте, после того, как мы уедем отсюда. Я написала этот мюзикл назло фейри. Типа, как своего рода пожелание им пойти в задницу. Но теперь, после смерти Елены, и в ожидании ухода Марин, я чувствую, что нас всех поимели по полной программе.

– Марин никуда не пойдет, – твердо сказала я.

Голос ее смягчился.

– Извини. Ты права. Конечно, мы этого не допустим. Но речь не только о вас. Мне неприятно все, что связано с этим местом. С фейри. Поэтому не могу сказать, захочу ли я продолжать копаться в этом дерьме, или лучше развернуться и уйти, навсегда покончив со всем этим. Потому что, если честно, Имоджен, я очень боюсь, что из всех нас я окажусь единственной, кто покинет этот дом в июне. Я знаю, у тебя наверняка есть план, но ваши силы неравны, и у тебя мало шансов на победу.

– Я не могу себе позволить взвешивать шансы. Понимаю, что ты хочешь сказать, но если я начну сомневаться, ничего не получится. Останется только забиться в уголок и умереть. И потом, Ариэль, ведь что бы ни случилось, никому не удастся вот так просто уйти и обо всем забыть. Стереть из памяти этот год, это место. То, что мы пережили здесь, всегда будет влиять на все, что мы делаем. И даже если мы решим покончить с творчеством и заняться, например, юриспруденцией или продажей недвижимости, от прошлого не удастся убежать, и воспоминания о том, что происходило с нами здесь, никогда не оставят нас в покое.

– Верно. Как кладбищенские привидения, – сказала она.

– Ну да, похоже не то, – согласилась я. – Вся жизнь как дом с привидениями! А знаешь, я так хорошо помню, как в первый раз услышала твое пение, – сказала я.

– На Ночной ярмарке, – она улыбнулась. – Отличное было шоу!

– Согласна. Но я не об этом. Я вспоминаю наш первый день здесь. Ты пела арию из оперы Пуччини на крыльце, и это навсегда останется в моей памяти как один из самых прекрасных моментов моей жизни.

Ариэль покачала головой.

– Господи, какими же наивными мы тогда были. Я тогда думала, что это место просто рай для творчества.

Я рассмеялась.

– И я тоже. Все казалось просто волшебным!

– Какими же мы были идиотками, – вздохнула Ариэль.

– Но в том, что касается волшебства, мы все же были недалеки от истины.

– Ага, точно! Давай выпьем за тех нас, какими мы тогда были. Настоящих призраков прошлого, – предложила Ариэль. – И пусть наши неупокоенные призраки преследуют фейри целую вечность!

Это был последний вечер апреля. Завтра наступит май и день, на который назначена церемония перехода. Я распахнула все окна в своей комнате и впустила свежий воздух, глубоко вдохнув весенние запахи. Ароматы влажной зелени и зацветающего жасмина пронизывали воздух, словно священные благовония.

Телефон пискнул, сообщая о новом письме в почте. Письмо было от Бет.

Она писала, что прочитала файл, который я ей прислала, и впечатлилась настолько, что переслала текст моей книги своему агенту, который теперь жаждет со мной пообщаться при первой же удобной для меня возможности.

Сердце затрепетало в груди, и я почувствовала, что губы растягиваются в широкой улыбке. Не веря глазам своим, я перечитала письмо, но написанное не изменилось.

Бет просила извинения, что сделала это без моего разрешения, но я знала, что, на самом деле, она просто хотела дать мне понять, что у меня есть выбор. И мне есть, что терять.

Я еще раз перечитала письмо и закрыла почту, не ответив наставнице. В глубине души я жалела, что вообще его прочла. Лучше бы я не знала, что именно могу потерять, ведь речь шла о начале карьеры, которая привела бы меня к исполнению всех моих желаний.

Я выключила компьютер и взяла ручку. У меня возник замысел новой книги, которая будет посвящена тому, что в сказках происходит после того, как герои, преодолев все испытания, начинают «жить долго и счастливо». Мне не терпелось изложить свои мысли на бумаге. Для меня было очень важно сделать это именно сейчас, и я старательно убеждала себя, что эта ночь не отличается от любой другой. Я старалась не думать о том, что через сутки я, возможно, буду далеко отсюда и никогда больше не увижу ни этой комнаты, ни этого письменного стола, и никогда больше не напишу ни строчки.