Однажды, давным-давно рыцарь скакал по лесу и встретил королеву фейри. Он вплетал цветы в ее волосы и целовал ее бледную кожу, залитую лунным светом, и она ответила на его поцелуи, и сделала его своим возлюбленным. А когда ночь любви закончилась, и рыцарь уснул, она наслала на него странные сны, и смерть была в этих снах. Бледные короли и принцы, холодные и мертвые, взывали к нему. Когда он пробудился, то был бледным и холодным, и бродил словно тень по диким холмам. Он преследовал там заблудившихся людей, и они в ужасе бежали от него в страну фейри, и лишь некоторые возвращались оттуда, холодные и бледные, и все бродили по окрестным холмам. Но королева фейри так и не явилась к нему снова, а он никогда так и не смог вернуться к тому, что когда-то называл жизнью.

Однажды, давным-давно повелитель фейри встретил девушку. Она была прекрасна и добра, и танцевала так, словно сам ветер благословил ее легкие ножки. И он полюбил ее, потому что так бывает во всех сказках, и забрал ее с собой в Волшебную страну, чтобы там она танцевала для него вечно. Потому что именно так поступают все короли, когда влюбляются.

И девушка отправилась в страну фейри, и без конца танцевала с их королем. Танцевала так долго, что однажды настал день, когда у нее уже не было сил подняться и надеть бальные туфельки. Такое тоже случается.

У всех этих любовных историй печальный конец, и их героям не суждено прожить вместе долго и счастливо, хотя и произошли они в разное время.

Но такие истории случались не только в стародавние времена. Им свойственно повторяться. Снова и снова. Прежде и теперь.

* * *

– Я немного знакома с Томасом. – Запах лаванды наполнил комнату, когда Бет наливала чай в чашку цвета безоблачного неба. – Он очень талантлив и по-настоящему очарователен. Но я никогда не встречала человека, который до такой степени был бы одержим плотскими желаниями. Нисколько не сомневаюсь, что он посулил бы Дженет что угодно, лишь бы затащить ее в постель, каким бы поверхностным ни было его отношение к ней. Особенно сразу после того, как он вернулся из мира фейри. Ведь там ты проводишь так много времени, являясь лишь бесконечным источником эмоций, и поэтому физические ощущения невероятно усиливаются по возвращении в наш мир. В день возвращения оттуда я битый час простояла под душем, наслаждаясь прикосновением каждой капельки воды к коже. Целая неделя прошла, прежде чем я смогла выносить прикосновение даже самой свободной одежды к своему телу.

Ты заставляешь меня чувствовать себя живым, настоящим. Так, кажется, сказал Эван. Я подумала, что теперь хоть в какой-то степени представляю, что он имел в виду, но, возможно, это просто выше понимания обычного человека.

Между тем, Бет продолжала:

– К тому же, я больше чем уверена, что почти любая женщина скорее убедит себя, что сердце ее возлюбленного украла коварная королева фей, чем признает, что он просто ушел от нее и не собирается возвращаться.

– Значит, с Танией вы тоже были знакомы? – спросила я.

– Конечно. Она была повелительницей в мире фейри, когда я отбывала там свой срок, причем уже довольно давно. Когда я с ней познакомилась, она большую часть времени проводила в Волшебной стране и еще не решила, явиться ли ей в наш мир и развлекаться здесь, изображая художницу. Ведь для нее это всего лишь игра. Забавное развлечение, возможность выйти за пределы своего мира. Но в случае с Гэвином – насколько я его знаю – это совсем другое. Он совсем не такой, как она. Хотите знать, считаю ли я, что она могла заставить Томаса полюбить ее? Вне всяких сомнений, да. Ослепив великолепием, всепоглощающей чувственностью. Стоило бы ей захотеть, и он пал бы к ее ногам. Но даже если предположить, что Тания вдруг могла воспылать большой любовью, то Томас на это вряд ли способен, и в любом случае, Дженет не соперница для королевы фейри. Поэтому не думаю, что Тания хоть пальцем бы пошевелила, чтобы навредить Дженет, которая для нее не более, чем пустое место. К тому же эта особа сама вполне способна испортить себе жизнь.

– Одного никак не пойму, – сказала я. – Если Дженет настолько отчаялась, что хочет, чтобы ее дочь попала в число избранных, чтобы вернуть Томаса, почему она не даст ей амулет, чтобы Елена участвовала в конкурсе наравне с нами?

– Потому что это так не работает. Я, например, не заказывала у них амулет для вас, и не забирала его в административном корпусе. В тот день, когда я вручила его вам, я его просто нашла.

– Нашли? – эхом повторила я.

– Я делала записи в своем ежедневнике и, листая страницы, обнаружила его между ними. Да, я хотела дать вам шанс, но не я решаю, достойны ли вы его. Вот почему мне срочно потребовались хоть несколько страниц написанного текста. Разумеется, чтобы прочитать самой, а потом передать фейри. Именно они принимают решение. Точно так же весной они будут решать, кто из вас станет избранным.

То самое ощущение, что за тобой наблюдают, которое было у всех нас в первые дни в «Мелете». Я задавалась вопросом, оставили ли нас в покое неизвестные существа, или мы просто привыкли к этому ощущению.

– Сколько времени еще есть у Елены? – спросила я. – Когда может быть принято решение, заслуживает она носить амулет или нет?