Я начала писать, пытаясь убежать от ужасной действительности, бросить ей вызов. Если бы мое несчастливое детство не заставило меня искать выход в сочинительстве, возможно, я бы никогда и не взялась за перо. Но мне нравилось, что я стала такой, какой стала, и я гордилась своим творчеством. Но ведь одно невозможно без другого. Очень трудно ответить на вопрос, кем бы я стала, не будь у меня такого прошлого. И все же, часть ответа у меня была.

Мне много о чем хотелось спросить Эвана. Например, каким он был человеком до того, как попал в Волшебную страну. Хотя, в известной мере, его ответ будет неизменен. Семь лет назад он был совсем другим человеком, и жизнь в Волшебной стране лишь частично объясняла, почему в нем произошли такие перемены.

Ладно, хватит с меня головоломок на сегодня. Я встала на цыпочки и поцеловала его. Эван притянул меня ближе и углубил поцелуй, на который я ответила, растворяясь в ощущениях.

– Я тоже по тебе скучала, – прошептала я. – Приходи ко мне сегодня ночью.

– Останься со мной сейчас, – сказал он. – Позволь мне показать, как сильно я тебя хочу. – Его руки скользили по моей коже, он начал покрывать поцелуями мою шею и грудь, спускаясь ниже.

– Да, – едва слышно выдохнула я.

И мы любили друг друга среди его рукотворного леса.

Я совсем не чувствовала холода, когда возвращалась домой.

Едва открыв дверь в наш дом, я почувствовала уютный запах ванили и корицы – запах свежей выпечки. Играла музыка. Ариэль выводила самые высокие ноты в песне Мэрайи Кэри «Все, что мне нужно на Рождество – это ты». Слышалось жужжание миксера. За время моего отсутствия кто-то украсил перила лестницы сверкающей серебристой мишурой и красными и зелеными стеклянными шариками. Я повесила пальто на крючок рядом у двери и прошла в кухню.

Там хлопотала не только Ариэль. Елена тоже принимала участие. На голове у нее был колпак Санта-Клауса, довольно дико смотревшийся на ее ярко-розовых волосах.

– И мне дайте задание, – сказала я, моя руки. – Я готова помогать. Елена, до чего же мне нравится твоя шапка!

Она дернулась и, отвернувшись от того, что только что сосредоточенно взбивала миксером, посмотрела на меня.

– Серьезно? Ну, ладно. Я не была уверена, стоит ли наряжаться, поэтому просто нацепила этот колпак. Никогда раньше ничего подобного не делала. У Дженет не было привычки отмечать праздники.

– Конечно, серьезно. На тебе он смотрится отлично.

Я скатала шарик из теста, которое дала мне Ариэль, затем примяла его так, чтобы было место для шоколадного поцелуйчика, который будет запечен сверху.

Идея печь печенье вместе принадлежала Ариэль. В ее семье это было традицией, которую она помнила с детства.

– А все потому, что по дому бесцельно слонялись два десятка двоюродных братьев и сестер, и мама ломала голову, чем бы нас занять. Согласитесь, гораздо сложнее устраивать шалости, когда вы заняты раскатыванием теста или намазываете на печенье глазурь. А потом она раздавала печенье всем – ребятам из службы доставки, учителям, священнику – поэтому нам нужно было приготовить целую тонну. В конце дня мы были с ног до головы перемазаны мукой. Но это было так весело! И нам четверым немного веселья не помешает.

Она была права. Ослепительно белый снежный океан за окном выглядел, скорее, как какой-нибудь неземной пейзаж, чем идиллическая рождественская открытка от «Каррьер энд Айвз». Снежная буря замела наш домик, и мы оказались заперты в небольшом замкнутом пространстве. В первые дни после метели мы не могли выбраться из дома, и поэтому не могли избежать общества друг друга. А столкновение людей со столь разными характерами неизбежно приводило к противоречиям и напряженности. Так, например, Марин была уверена, что Дженет лгала Елене по поводу договора с фейри.

– Я спросила Гэвина об этом, – рассказала мне сестра. – Он объяснил, что договор ничего подобного не предусматривает, и его нельзя использовать, чтобы выторговать себе еще что-то, помимо творческого успеха. Даже если бы это было возможно, у фейри нет никаких причин вмешиваться в отношения между Томасом и Дженет, потому что им от этого нет никакого прока.

Это звучало довольно жестоко, но я поверила Гэвину именно потому, что это еще раз подтверждало крайнюю расчетливость фейри.

– Бет тоже говорила что-то в этом духе. Я начинаю думать, что эта самая Дженет может дать нашей мамаше сто очков вперед в борьбе за звание самого ужасного родителя на свете.

– Согласна. Похоже, она даже не стремилась узнать, можно ли отослать ребенка из мира фейри, когда родилась Елена. Или можно ли ее как-то защитить от их влияния, если уж она жила там. Полагаю, она вообще не хотела забеременеть, и фейри легко могли бы предотвратить рождение ребенка, если бы она их об этом попросила. Но ей просто на все было наплевать. Скорее всего, она об этом даже и не подумала.

Я как раз вспоминала этот разговор, когда в кухню вошла Марин в ярких праздничных колготках в красно-зеленую полоску.

– Елена, как же мне нравится твоя шляпа!

– Похоже, она всем нравится.