– Значит, вы писательница, – произнесла она. – Как интересно. Расскажите мне какую-нибудь историю. – Она подхватила меня под руку и увела в сторону от Эвана, от множества людей, желающих привлечь ее внимание.

– Вы хотите туда попасть? – спросила она.

Не стоило и спрашивать, куда.

– Да.

– Отлично. Не так много времени нам отпущено, чтобы мы не хватались за любую возможность, которая поможет приблизить к заветной цели. Ведь нет никакого греха в амбициях, но почему-то мы стыдимся в этом признаваться. – Голос ее был сладким, как мед, пьянящим, как виски. Неудивительно, что некоторые пьесы и сценарии писались так, словно авторы возносили молитвы, чтобы именно она исполнила в них главную роль.

– Вы счастливы, что были там? Говорят, что это может оказаться нелегким испытанием.

– Все, что в жизни есть ценного, достается непросто. – Она взяла бокалы с подноса проходившего мимо официанта. – Даже для такой, как она.

Я проследила за ее взглядом. Марин была в красном. Жар-птица, огненный феникс. Они с Гэвином танцевали, и на его голове виднелись призрачные ветвистые рога. Они двигались вместе в такт музыке, и это была магия. Но не первозданная магия фейри, или магия, порожденная заговорами и заклинаниями. Это была чистая магия искусства, когда сложное кажется простым, когда чувствуешь, что сердце разорвется, если отведешь взгляд. Настолько прекрасно то, что разворачивается перед тобой. Магия, бросающая вызов действительности. Эван сказал, что в Гэвине и в обычной жизни есть что-то почти мистическое. Марин не была родом из Волшебной страны, но в своей притягательности не уступала эльфийскому королю.

– Это моя сестра.

В глазах Давины промелькнуло сочувствие.

– Ну что ж, в таком случае, желаю удачи вам обеим.

Тиканье часов все громче, словно эхо биения гигантского сердца, скрытого от людских глаз.

Я танцевала с Ариэль, которая была в смокинге а-ля Марлен Дитрих, сидевшем на ней в облипку.

– Надо отдать должное фейри, – усмехнулась она. – Они устроили потрясающую вечеринку!

– А знаешь…

Она прижала палец к моим губам, предупреждая вопрос.

– Я еще ничего не решила. Не хочу думать об этом сегодня. Эта ночь для того, чтобы пить шампанское, танцевать с хорошенькими девушками и роскошными парнями и даже со сказочными фейри. Только веселье и украденные поцелуи.

Улыбаясь, она наклонилась и поцеловала меня, и я почувствовала вкус шампанского на ее губах.

– С Новым годом, Имоджен.

– С Новым годом, Ариэль.

И снова тиканье часов. Что-то близилось к завершению. Почти. Но еще не сейчас.

Внезапно языки пламени свечей взметнулись выше, тени стали еще мрачнее.

– Позволите мне потанцевать с вами?

Незнакомец во всем черном. Перчатки из мягкой кожи. Абсолютно черные глаза. Фейри.

– Конечно, – ответила я и вложила ладонь в его руку.

Он скользил плавно, как тень, в его движениях чувствовалась скрытая сила, а прикосновения жгли кожу, как лед, даже через перчатки. Мы танцевали, и весь мир, кроме него, для меня исчез. Остались лишь огоньки свечей, отражающиеся в его бездонных глазах, в которых я готова была утонуть.

– Всегда удивлялся, откуда у вас, смертных, привычка праздновать ход времени, когда его отведено вам так мало, – сказал он.

– Может быть, именно поэтому мы и празднуем, – ответила я. – Радуемся, что все еще живы, что мы здесь.

Он наклонил голову. Змея, наблюдающая за своей жертвой. Под его пристальным взглядом по спине побежал холодок, призывая бежать от него как можно скорее. Сердце трепетало, как умирающая птица.

– А может, мы все просто очень любим шампанское.

Он рассмеялся, и его смех эхом отозвался в моем сердце.

– Мне нравится, как вы излагаете свои мысли. Но ваша жизнь так коротка. Я могу помочь вам наслаждаться ею дольше.

Пол покачнулся под моими ногами. Я падала в пропасть. И падение это было бесконечным.

Бальный зал, яркие огни, веселые голоса гостей исчезли.

Вокруг была только бесконечная тьма, которая, словно саваном, окутала меня невидимым полотном, сотканным из небытия. Я парила в пустоте, отдаляясь от себя, выходя за пределы своего тела. Сквозь щели в моем сознании леденящий холод наполнял душу, словно покрывая ее инеем, принося с собой чувство одиночества и отчаяния.

Я падала. И падению этому не было конца.

Лед в крови. Лед в душе.

Внезапно в абсолютной тьме повеяло свежим запахом леса. Это был резкий запах зеленых листьев и хвои, густой смолы и жирной земли. В сознании возник яркий образ белого оленя с ветвистыми рогами. И я почувствовала, как весенние соки потекли по моим жилам, прорастая жизнью, прогоняя смерть.

Протрубил рог, тьма взорвалась и пошла трещинами.

Слова на незнакомом языке, от которых раскалился воздух. А потом словно чьи-то руки вернули меня в мое тело, холодное, как будто покрытое изморозью.

Я открыла глаза.

– Если бы ты обеспечивал нам лучшую подпитку, мы бы не испытывали такой жажды. – Каждое его слово, адресованное Гэвину, было словно плевок, темная, почти черная, кровь капала с губ.