Я обернулась и тотчас же узнала его. Этот человек спроектировал здание того самого музея, споры по поводу которого не утихали до сих пор. Передо мной стоял Томас Грин. Отец Елены. Он был не в костюме, а в, что называется, униформе художника – дорогущей черной футболке и джинсах. Было видно, что он прекрасно осознает свое обаяние, но при этом он держался сдержанно и достойно, а несколько морщинок и легкая седина на висках делали его внешность лишь еще более привлекательной. У Елены была его улыбка.

– Но как?.. – Моя рука невольно потянулась к горлу, словно удерживая слова, которые я все равно не могла произнести.

– Лучше использовать местоимения, дорогая. Они легко могут относиться как к галерее и всем, кто вокруг нее крутится, так и к… – он потянулся ко мне и провел пальцем по моей шее под цепочкой с песочными часами. – К кое-чему еще. Так значит, это вы – девушка года?

– Простите, не знала, что вы снова развелись.

Он усмехнулся.

– Не в бровь, а в глаз! Но вы ведь знаете, что я вовсе не об этом.

Разумеется, я знала.

– Может я. А, может, кто-то еще. Ваша дочь, например.

– Если вы думали задеть меня этими словами, то просчитались – советую для этого поискать более подходящий объект. Почему вы считаете, что я не порадуюсь за Елену, если ей представится возможность заполучить все это великолепие? – Он медленно повернулся, обводя взглядом зал со всеми его тайнами и обещаниями могущества.

– Вот уж не думала, что ее судьба вас хоть как-то волнует.

Томас внимательно посмотрел на меня, потом покачал головой.

– Ладно. Давайте дойдем до бара, возьмем какие-нибудь напитки, а потом постоим в уголке, и вы расскажете мне, какое я бессердечное чудовище. К тому же, у вас в руках будет бокал, который вы сможете бросить мне в лицо, если, после разговора со мной, все же решите, что правы в своих обвинениях.

Он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла, и я прошла с ним в бар.

– Гимлет, пожалуйста.

Взяв напитки, мы устроились в уютных креслах с бархатной обивкой в тихом уголке, из которого мы могли видеть проходящих мимо людей, а они могли нас заметить лишь присмотревшись, как и обещал Томас. Мы были достаточно близко от них, чтобы наблюдать за всем происходящим, и все же достаточно далеко, чтобы они не могли слышать нашего разговора.

– Итак, полагаю, вы хотите выслушать мою версию страшилки про то, какой я ужасный отец, эгоист, бросивший на произвол судьбы собственную дочь.

– Жду не дождусь ваших откровений, – сказала я, уткнувшись в бокал.

– На самом деле, я понятия не имел о существовании Елены до того, как ей исполнилось семь лет. И узнал я об этом из письма Дженет, которое однажды обнаружил в своем почтовом ящике. Я никогда не хотел становиться отцом, а в тот момент мне хотелось этого еще меньше. Я был в топе новостей, мои работы поражали смелостью и новизной. Но публика хотела не только моих работ. Не стану отрицать, мне это нравилось, и я хотел использовать свой успех на полную катушку.

Несмотря на весь мой эгоизм, я все же не полный мудак, и прекрасно понимаю, что если уж ребенок появился на свет, то это не его вина. Поэтому я ответил на письмо Дженет и объяснил, что не претендую на родительские права, но окажу ребенку финансовую поддержку, оплачу учебу в колледже, и все такое прочее. Черт, да я готов был и пони оплатить, если бы она того захотела. А уж потом Елена пусть бы сама решила, хочет она со мной общаться или нет.

Я медленно потягивала напиток, прижав кислую дольку лайма языком к нёбу.

– То, что вы только что мне рассказали, и близко не похоже на то, что я слышала раньше.

Интересно, до какой степени Дженет переврала события прошлого, чтобы представить именно ту картину, которая ей была нужна. Ведь сложно объяснить ребенку, почему общение с отцом под страшным запретом, когда он готов прислать тебе в подарок пони.

– Я бы сильно удивился, если бы это было не так. Я отправил письмо, и не получил от Дженет ни ответа, ни привета. Прошло несколько месяцев. Достаточно долгое время, чтобы я задался вопросом: а вдруг что-то случилось с ребенком. Дженет не отвечала на звонки, единственный адрес, который я знал, был адрес «Мелеты», и я, недолго думая, отправился туда. И вот тогда я обнаружил, что она предается диким фантазиям по поводу наших отношений. – Томас прикрыл глаза рукой. – Она без конца твердила про нашу истинную любовь, про то, как… – Он поморщился, потому что пришлось проглотить слова, которые он готов был произнести. – Про то, как Тания, которая была… ну, вы знаете… – помешала соединению наших сердец, и прочие глупости.

Я кивнула.

– Дженет не собиралась останавливаться и продолжала вести себя в том же духе. Она, видите ли, твердо знала, что я непременно вернусь к ней, как только будет разрушено заклятье, и весь прочий бред. Она во все это свято уверовала и не сомневалась, что у нас была безумная любовь, которая длилась бы вечно, если бы ее не отняли с помощью всяких магических штучек.