Я пытался было объяснить ей, что не люблю ее, и никогда не любил, что мы были просто хорошими друзьями, которые отлично провели время вместе, но что я больше не хочу вступать с ней ни в какие любовные отношения. Что я приехал только ради дочери, потому что хочу поступить как порядочный человек и позаботиться о ней.

Во время нашей беседы, многие из присутствующих поднимали бокалы, приветствуя Томаса, посылали ему воздушные поцелуи. Он не обращал на это ни малейшего внимания. Я невольно задалась вопросом: у него действительно выработался иммунитет против притязаний окружающих завладеть хоть капелькой его внимания, или же это была такая поза, отчасти объясняющая его неотразимую притягательность: Все меня хотят, а мне нужна только ты.

– Хотите еще выпить?

– Не откажусь.

На пути в бар и обратно он здоровался с какими-то людьми, целовал дам в щечку. Весь облик этих людей говорил о том, что они стоят на высших ступенях социальной лестницы. Когда он снова присоединился ко мне, головы всех присутствующих повернулись в мою сторону. Я с трудом удержалась, чтобы не начать ерзать в кресле от этих улыбочек и перешептываний.

Он вручил мне бокал и продолжил свой рассказ.

– Дженет от всего отказывалась. Если я не хочу быть с ней, значит, с ребенком я тоже не буду видеться. Она не шла ни на какие уступки. Когда я приехал, она даже не соизволила выйти ко мне. На порог меня не пустила!

Поэтому я открыл несколько счетов, как и обещал, на следующий день оставил банковские книжки на пороге ее дома, и убрался восвояси. Я надеялся, что если уеду и не буду показываться ей на глаза, Дженет со временем образумится.

– Но вы оставили там Елену. С Дженет! Которая нисколечко не изменилась, между прочим. Она все еще твердо убеждена, что между вами когда-то была великая любовь, которую разрушили злокозненные фейри. Как бы то ни было, – продолжала я, – она сделала ужасную вещь, убедив Елену, что вас можно избавить от злых чар, если она отправится… – я замолчала, тщательно подбирая слова… – туда, где были вы, по тем же причинам.

Томас одним глотком прикончил свой мартини.

– Надеюсь, Елена понимает, как это все работает, не так ли? Я имею в виду, что если она хочет туда попасть ради собственного блага, я буду рад, если у нее это получится. Но если бы даже все было так, как пытается представить Дженет, то я ни в коем случае не хотел бы, чтобы кто-то отправился туда ради моего спасения. Ведь каждый получает лишь то, что заслужил, и пребывание в этом месте вовсе не увеселительная прогулка.

– Теперь она это знает, – сказала я. – А до этого представления не имела. Возможно, ей пойдет на пользу, если она услышит это от вас.

– Не могли бы вы дать мне свой телефон?

Я протянула ему мобильник, и он вбил туда свой номер.

– И все же, выбор за ней. Я не собираюсь вторгаться в ее жизнь, но если хоть чем-то смогу помочь, пусть обращается. Серьезно! – На секунду в его взгляде промелькнула неуверенность, даже смущение. В этом не было и намека на легкий флирт, в котором он, несомненно, был непревзойденным мастером. Это был взгляд человека, который надеялся на что-то, о чем боялся попросить.

– Ну, и вы тоже можете позвонить, если с ним у вас не срастется. – Томас кивнул в сторону Эвана, который, смеясь, пробирался сквозь толпу вместе с Гэвином.

– Буду держать это в голове, – ответила я, но все же улыбнулась при этом.

Томас улыбнулся в ответ.

– Ну что ж, желаю удачи в вашем предприятии, о котором вы мне непременно расскажите через семь лет. – Он направился навстречу Гэвину. Я же пошла в бар, чтобы выпить воды, и Эван нашел меня там.

– Ну как, наслаждаешься вечеринкой? – спросила я.

– Я очень всем доволен. Надо принять некоторые решения, – сказал он. – Поэтому задержусь здесь еще на день, чтобы разобраться с делами, но Гэвин мне обещал, что отвезет тебя в «Мелету» завтра. Он поедет на машине, так что тебе не придется беспокоиться по поводу билетов на поезд.

Гэвин о чем-то увлеченно беседовал с Томасом, и мне стало любопытно, действовал ли запрет на обсуждение отношений с фейри за пределами «Мелеты» при разговоре с их повелителем.

Между тем, вернисаж шел своим чередом, к Эвану подходили все новые и новые люди – ухоженные, элегантные, с изысканными манерами, – чтобы выразить восторги по поводу его работ, обещать позвонить, чтобы обсудить будущие проекты, назначить день, чтобы взять интервью, или просто поужинать и выпить вместе. Я молча стояла рядом с улыбкой на лице, но на меня никто не обращал внимания, словно я была пустым местом. Наконец, когда мне осточертело лицемерить, сохраняя вежливо-заинтересованное выражение лица, и я разъярилась настолько, что захотелось зубами вцепиться в глотку любому, кто отнимал у меня внимание Эвана, я тихо извинилась и отошла в сторону.