– О чем? О том, что ее любовник и родная сестра сговорились отнять у нее победу вместе со всеми мечтами? Что мы убедили себя, что единственный путь к спасению – это предать ее, пользуясь ее доверием, разбить ей сердце? Поверь мне, я все и сама прекрасно понимаю.

– Имоджен, я…

– Послушай, Гэвин, можем мы больше не говорить об этом, если только не случится чего-то действительно важного? Знаешь, у меня была дерьмовая ночь, а утро оказалось еще хуже. Я действительно смертельно устала и собираюсь немного поспать. Поэтому, если ты соблаговолишь заткнуться, буду тебе весьма признательна. – Я свернулась калачиком и закрыла глаза.

И не открывала их до самой «Мелеты».

Однажды, давным-давно…

Жили-были две сестры – одна с волосами черными, как самая темная ночь, а вторая с золотыми, как солнце. И были эти сестры так близки, что можно было подумать, будто у них одно сердце на двоих.

Но, несмотря на всю их любовь и близость, они были очень разными. Старшая сестра была тихой и осторожной, она не доверяла никому на свете, словно кошка, которую когда-то побили. Младшая же была смелой и полной жизни и вела себя так, словно не сомневалась, что, если ей придется падать, мир всегда защитит ее, растянув внизу спасительную сеть.

Но сеть может и порваться, если броситься на нее изо всех сил.

Младшая сестра вела жизнь, полную приключений, и не заметила, как изменилась. Раньше она хотела взять от жизни все, но теперь вся ее страсть, все ее силы сосредоточились лишь на одном заветном желании, но она вовсе не была уверена, что ее мечта осуществится. Эта страсть поглотила ее, иссушая душу, пока она не потеряла весь свой блеск и не превратилась в жалкое подобие самой себя. Теперь это была лишь бледная тень, бредущая по земле.

Старшая сестра все видела. Она знала, что одержимость мечтой разъедает душу сестры, как неизлечимая болезнь. Ей было невыносимо видеть, как сестра страдает от неосуществимости своей мечты, как пусто у нее на сердце от тщетных усилий достичь желаемого, и она отправилась в путь, дав себе клятву во что бы то ни стало найти ту таинственную вещь, которая могла бы исцелить душевные раны сестры.

Девушка шла и шла по дороге в железных башмаках, и путь ее лежал к востоку от солнца и к западу от луны. Из своих странствий она принесла и яйцо феникса, и горящее перо жар-птицы, и бессмертное сердце, заключенное в сверкающий изумруд. Если и были где-то под солнцем, или спрятанные глубоко в тени магические артефакты, она собрала их все и подарила младшей сестре.

Но, несмотря на все эти волшебные дары, сестра продолжала угасать.

Помимо всех чудесных вещей, которые старшая сестра собрала со всего света, она привела с собой волшебника из чужой страны, который поклялся служить ей день и ночь. Он внимательно осмотрел младшую сестру, использовав все известные ему приемы темной магии.

– Исцелить ее может только время, – сказал он.

– Но она умирает, – сказала старшая сестра. – Даже я это вижу. Как ты можешь говорить, что время исцелит ее? – Она оглядела комнату, битком набитую сверкающими сокровищами, всем волшебством мира, которое она так старательно собирала и принесла сестре, и каждый из этих даров был чудеснее другого. Но все напрасно! Они оказались бесполезными. – Единственное, чего у нее нет – это времени.

– Знай – она не умирает, – сказал волшебник. – Ее состояние улучшится. Но для этого ты должна удержать ее, не выпускать отсюда до того, как это произойдет. Только ты одна можешь подарить ей время.

Старшая сестра знала, что волшебник не может обманывать ее из-за обетов, которые он принес. И она отправилась на поиски времени. Она собирала песчинки, капли воды, мерное тиканье часов. Она собирала листья при смене времен года, и пустоту, разделяющую прошлое и будущее.

Она видела, что сестра возвращается к жизни, но медленно, слишком медленно.

И она украла время у самой себя. Ее волосы тотчас поседели, лицо покрылось морщинами, а кости стали хрупкими.

– Наконец-то ты поняла, – сказал волшебник.

– Да, – согласилась старшая сестра.

Часы пробили полночь.

Она увидела, как младшая сестра погрузилась в сон – на этот раз в здоровый, мирный сон.

И она тоже закрыла глаза и уснула с ней рядом.

Я бросила дорожную сумку на пол, рухнула на кровать и лежала, уставившись на светящиеся звездочки на потолке.

– Ну, и как тебе выставка? Наверное, галерея просто потрясающая, – сказала Марин.

Я прикрыла глаза и приготовилась лгать сестре, хотя раньше ничего от нее не скрывала.

– Представляешь, я застала Эвана, когда он трахался с другой женщиной. Пришлось обратиться к пресс-секретарю галереи с просьбой переселить меня в другой номер в отеле. Ну, а в остальном, все было просто великолепно.

– Ты не шутишь?! Вот мудак!

Я кивнула.

– Надо сказать, она была очень милой. Я имею в виду пресс-секретаря.

Марин присела рядом со мной на кровать.

– Как ты?

– В целом, неплохо. Я скорее испытываю смущение, а не обиду.