— Сомневаюсь, что чувство вины позволит мне жить дальше, — прерывающимся голосом произнесла она. — Если из-за моей проклятой гордости моя малышка, моя чудесная девочка закончит свою жизнь на виселице словно преступница, при этом никто не захочет поверить в ее невиновность…

— Я понимаю, что вы чувствуете. Иногда чувство вины обладает разрушительной силой.

— Нет, профессор Куиллс, не понимаете. Вы рассказывали, что у вас была дочь по имени Роксана, — шепотом продолжила Рианнон, Александр вскинул голову. — Попытайтесь встать на мое место. Могли бы вы каждый день смотреть на себя в зеркало, зная, что по вашей вине вашу дочь настигла страшная смерть? Хватило бы у вас мужества продолжать жить, в то время как она лишена жизни из-за ваших действий?

— Смог бы… по инерции, — ответил Александр еле различимым шепотом. — В конце концов, именно это я и делаю вот уже три года. Выживаю и ненавижу себя…

Рианнон сидела, уставившись на свои сплетенные пальцы, но когда слова Александра проникли, наконец, в ее мозг, она удивленно подняла на него глаза. Гул посетителей кафе, их смех и разговоры никуда не делись, но у этих двоих возникло ощущение, что они остались наедине. Наконец, она осмелилась произнести:

— Ваша Роксана… Значит, она умерла не из-за болезни?

— Нет. Она не умерла естественной смертью, а в результате несчастного случая. — Он положил руки на стол, и Рианнон впервые увидела на его пальце золотое кольцо, такое тонкое, что раньше она его не замечала. — Несчастного случая, покончившего и с ее матерью. С Беатрис, моей женой, — он сглотнул и продолжил, не смея повысить голос. — Я потерял обеих сразу. Возникла проблема с одним из моих аппаратов. Ошибка в расчетах привела к страшному взрыву в подвале моего дома в Оксфорде, Кодуэллс Касл. Меня не было рядом в этот момент, иначе меня постигла бы та же участь. Я читал лекцию в Маделин-колледже, работал преподавателем энергетической физики по рекомендации ректора Клейпола, отца Беатрис. Именно он познакомил нас за два года до этого. — Александр усталым жестом провел рукой по лбу, касаясь морщин, избороздивших его кожу. — Клейполу никогда не нравились мои исследования, выходящие за рамки деятельности университета. Конечно, ему было любопытно, что я занимался вопросами спиритизма, но не воспринимал это всерьез. Разумеется, то, что произошло с его дочерью и внучкой спровоцировало настоящую ненависть к моим аппаратам. В его глазах именно я — истинный виновник их гибели. Я так же смертоносен, как и поглотивший их огонь.

— Но ведь вы прекрасно знаете, что это не так, — проговорила Рианнон, беря его за руку. — Вы сами сказали, что это был несчастный случай. Никто не мог предположить, что так сложатся обстоятельства.

— Вы уверены в этом? Что я за ученый, если не понял, что одна из машин на грани коллапса? Особенно если учесть, что я работал над ней почти пять лет, дни и ночи напролет и только Беатрис была единственной, кто поддерживал меня…

У Александра дрогнул голос. Он заставил себя перевести взор на колышущиеся от ветра кроны деревьев Университетского парка. Толпы студентов, шагающих по газонам с крикетными битами в руках, напомнили ему другой колледж, другой город, другую жизнь. Жизнь его семьи.

— Иногда, закрывая глаза, я снова слышу их голоса. Но вспоминаю не смех Роксаны или разговоры Беатрис, а их крики о помощи.

— Александр, хватит, — умоляла его Рианнон, взяв в руки ладони профессора и наклоняясь к столу, чтобы посмотреть ему в глаза. — То, что произошло — ужасно. Это несчастье, которое никто не мог предугадать…

— Это заслуженное наказание для того, кого одолел грех гордыни. Но не для женщины, которая никогда никому не причинила вреда, и не для девочки десяти лет от роду.

— Хватит казнить себя за это. Я уверена, что никто из них не считает вас виновным. Если бы вы могли связаться с Беатрис и Роксаной, то поняли бы, что они давно простили вас, даже если было что прощать…

— Вы так думаете? — по-прежнему шепотом спросил Александр. — Хватит ли у вас мужества доказать это?

В его голубых глазах промелькнул какой-то странный отблеск, который оставил Рианнон без слов. Женщина нахмурилась, не сводя глаз с его лица.

— Только не говорите, что вы уже пытались это сделать. Что с помощью своих аппаратов вы смогли…

— Пока нет, — ответил он, выделив слово «пока». — Но теперь вы знаете истинную причину моего увлечения спиритизмом. Теперь она уже давно за гранью обычного любопытства к наукам о сверхъестественном, с которого я когда-то начинал.

— Они остались прикованными к этому измерению? — воскликнула Рианнон. — Обе?

Что-то холодное пробежало вдруг сквозь пальцы, которыми она касалась профессора. Что-то, похожее на ледяную ласку, которая словно вода проскользнула по их коже, настолько неосязаемое, словно по кафе просто пронесся сквозняк.

— Александр, именно такой холод я ощущала в Маор Кладейш все это время! А те голубые искры в вашем спинтарископе в первый день вовсе не были ошибкой в конструкции! Рядом с нами действительно были эктоплазмы!