Вдруг она почувствовала влагу на лбу. Оливер не плакал так открыто как Эйлиш, но как бы он не пытался сдерживаться, не смог удержать несколько предательских слезинок. Девушка подняла голову, ее лицо выражало сострадание.

― Мне очень жаль, Оливер, ― сказала она. ― Я все бы отдала, чтобы предотвратить все это. Теперь понимаешь, почему я тебе говорила, что ты заслуживаешь нормальную женщину... и свободную?

― Во всем мире не найдется другой женщины для меня, ― с трудом выговорил Оливер. ― Никогда их не было и никогда не будет, что бы ни произошло. Ты единственная, с кем я посмел разделить мои мечты, с которой я создал новые, чтобы вместе воплотить их в жизнь. Я не собираюсь от них отказываться только из-за того, что нас разделяет какая-то решетка.

― Хотела бы я сказать то же самое, но боюсь, ― она грустно улыбнулась, ― что пожениться этой весной в часовне Бейлиол-колледжа невозможно.

― Нам вовсе необязательно делать это именно там. Мы могли бы пожениться прямо сейчас, в этой камере, если ты пожелаешь.

Улыбка Эйлиш медленно исчезла, словно стертый морской волной след на песке.

― О чем ты говоришь? ― спросила она. ― Пожениться здесь?

― Знаю, что это не самое романтичное место в мире, и что оно вовсе не похоже на то, что мы с тобой представляли, но, возможно, это последний шанс…

― Ты, должно быть, сошел с ума. Никто не согласится поженить нас так, как ты предлагаешь, Оливер. Для начала, нам придется сообщить охране, чтобы тот привел в тюрьму священника, а когда они поймут, что Август и ты обманули их, и на самом деле ты вовсе не семинарист, готовящийся к принятию сана…

― Нам ни к чему звать священника, ― заверил ее Оливер, бросив взгляд в сторону друга. ― Я не планировал этого заранее, но Август вовсе не лгал, он действительно принадлежит церкви, правда, в его случае, к англиканской.

― Я… что? ― Август поверить не мог в то, что парень говорил серьезно. ― Не пытайся подбить меня на такое, Оливер. У меня нет на это права.

― Разумеется, оно у тебя есть! Ты ― священнослужитель с правом совершать таинство венчания всегда, когда есть согласие на то двоих человек!

― Но ты прекрасно знаешь, что Рианнон просто придушит меня, как только узнает, что я помог вам за ее спиной. И не важно, ошибается она или нет, она четко выразила свой запрет на ваши дальнейшие отношения. Она сочтет меня предателем, если я еще и буду хранить все это в тайне…

― Август, у меня нет ни малейшего намерения держать это в секрете, ― тихо заверил его Оливер, ― по крайней мере, за пределами Килменхэма. Ты уже слышал, что нам сказал адвокат О’Лэри: альтернативой возможной высшей меры может стать заключение Эйлиш в приют для умалишенных. Хочешь лишить меня единственной возможности получить право доступа в психиатрическую клинику?

― Оливер прав, ― сказала Эйлиш, поднимая на Августа умоляющий взгляд. ― Со мной никогда такого не случалось, но если произойдет то, о чем сказал Оливер и меня поместят в приют как его супругу… он, по крайней мере, всегда сможет меня там навещать.

Мысли викария метались между тревогой и растерянностью.

― Август, ― настаивал Оливер, помогая Эйлиш подняться. ― Сделай это ради меня, прошу тебя. Обещаю, что больше никогда ни о чем тебя не попрошу.

― Разумеется, ты этого не сделаешь. Для этого тебе придется стать медиумом и искать мой призрак по всей Ирландии после того, как Рианнон оторвет мне голову.

В конце концов, он сдался, поняв, что молодые люди твердо намерены добиться своего.

― Вы уверены? ― спросил он еще раз, открывая принесенную с собой Библию в поисках нужных страниц. ― Это не может быть каким-то капризом, о котором вы когда-нибудь пожалеете. Вы оба еще слишком молоды…

― Мне жаль, что я вынужден настаивать, но охранник обещал вернуться через полчаса, ― напомнил ему Оливер. ― По-моему, у нас нет времени на нравоучения!

― Пожалуйста… ― попросила Эйлиш окончательно обезоружившим Августа голосом.

Поняв, что единственным, кто может пожалеть об этом безумии будет он сам, Август проглотил все свои сомнения и начал тихим голосом «мы собрались здесь в присутствии Господа», что прозвучало несколько иронично ― можно было бы посчитать удачей, если бы хотя бы Господь прибыл на церемонию, в которой принимали участия всего трое. Он привык совершать таинство венчания в своем лондонском приходе Св.Михаила, нынешняя же церемония пробудили в нем сомнения и вину. Август провел обряд гораздо быстрее обычного, чтобы пара успела обменяться клятвами, без колец, без подписей в какой-либо семейной книге. К тому времени, как солнце переместилось в окошке камеры, окрашивая стены в кроваво-красный цвет, Оливер и Эйлиш стали мужем и женой. Молодой человек взял девушку за подбородок, чтобы завершить обряд поцелуем, и Август повернулся лицом к двери, чтобы предоставить им хоть немного уединения.