Слова миссис О’Лэри молнией пронзили и без того наэлектризованную атмосферу между ней и Александром. Профессор замешкался, не зная что сказать. Столь суровый тон хозяйки обескуражил его.

— Ну… да, полагаю, что это тоже будет интересно… Как мы поняли, он умер сразу после визита в ваш замок. Если слухи верны, то именно банши объявила о его смерти…

— Теперь я понимаю, к чему вы клоните. Очень умно с вашей стороны, профессор Куиллс, но я вынуждена отказать вам в вашей просьбе. Нам не нужна еще большая огласка.

Она произнесла это таким категоричным тоном, что несколько секунд никто из троих мужчин не знал как реагировать. В конце концов, Лайнел и Оливер подошли к Александру, словно дети, ищущие отцовской поддержки. Профессор изо всех сил пытался скрыть свое смятение, но тщетно.

— Мне кажется, вы неправильно меня поняли, миссис О’Лэри, мы просто…

— Я поняла вас лучше, чем вы думаете. Я догадалась обо всем, едва увидев вас на пороге моей комнаты. Я уже давно перестала верить в добрые намерения визитеров, и, уверяю вас, что не намерена изменять своим принципам и теперь.

— Мама… — попыталась вмешаться мисс О’Лэри.

— Стоит признать, что вы были изобретательны, но неужели вы думаете, что проведя здесь всю свою жизнь, я не вижу, когда кто-то хочет меня использовать?

— Никто не собирается вас использовать, — попытался защититься Лайнел. Оливер, казалось, был слишком удивлен, чтобы участвовать в разговоре. — Ради всего святого, выслушайте нас. Все что мы хотим, так это чтобы мир узнал о вашей истории!

— Меня это совершенно не волнует, — возразила она, — и еще меньше меня волнует, что в конце концов ваши читатели подумают тоже самое, что и все ирландцы: каждый, переступивший порог этого дома — умрет.

— Все когда-нибудь умрут, — произнес, наконец, Оливер. Обе О’Лэри повернулись к нему. — Наша судьба предначертана с момента рождения знаками, которые лишь немногие могут расшифровать. Я не верю, что то, что банши провозглашает о чьей-либо смерти, делает ее виновной в этой смерти. Я также не верю, что наши читатели так подумают. В этом нет никакого смысла, любой скажет вам тоже самое.

— Тоже самое говорил мне мой отец, — снова вмешалась мисс О’Лэри. — Когда я, напуганная историями о банши, появлялась в его библиотеке босая, в ночной рубашке, он усаживал меня на колени и говорил, что страх смерти — страшнее самой смерти. Разумеется, я плохо понимала смысл этих слов, но звук его голоса успокаивал меня.

Заметив взгляд матери, девушка осеклась и умолкла, склонив голову.

— Это очень волнительно, дорогая Эйлиш, но, думаю, не стоит продолжать этот разговор, — мать потрепала по плечу покрасневшую от смущения девушку. — У нас и без того много проблем в последнее время, нам ни к чему еще одна.

— Вы о чем? — быстро спросил Александр. — Вы имеете в виду, что соседи обвиняют вас в случившемся с МакКонналом?

— Хватит, профессор Куиллс. Я не обязана вам что-либо объяснять.

— Мы только хотим помочь вам. Говорю от всего сердца, миссис О’Лэри: вам нечего боятся. Мы приехали не для того, чтобы только собрать информацию и опубликовать ее в скандальной хронике. Клянусь, «Dreaming Spires» никогда не работал и никогда не будет работать в подобном стиле, — Александр немного помолчал, пока Рианнон смотрела на него, нахмурив лоб. — Я не знаю, как еще убедить вас, что наши помыслы чисты. Если не хотите верить мне…

— Хватит, — повторила миссис О’Лэри, подняв руку. — Хватит, я сказала.

Она так быстро встала, что платье, отброшенное на подлокотник, соскользнуло на пол. Она дернула висевший у окна колокольчик и тут же послышались приближающиеся к гостиной шаги. В дверях появилась полная женщина средних лет: испачканные мукой щеки и передник позволяли узнать в ней кухарку. Она казалась смущенной от встречи с англичанами.

— Мод, проводи мисс О’Лэри в ее комнату, — приказала ей хозяйка, — и попроси Джемиму прийти — именно она должна была отозваться на звонок.

— Я бы рада ее позвать, но не знаю, куда она запропастилась. Еще четверть часа назад она должна была спуститься и помочь мне с ужином, но так и не появилась. Никогда еще не знала столь ленивой девчонки.

Она подошла к кушетке, подняла Эйлиш и, шепча что-то по-гэльски, попыталась увести ее в комнату. Девушка, ошарашенная попытками матери выгнать визитеров, застыла на месте и, казалось, не слышала слов кухарки.

— Что ж, похоже именно мне придется проводить вас к выходу, — сказала миссис О’Лэри. Она жестом приказала им следовать за ней и журналистам ничего не оставалось, как подчиниться. — Я вас уверяю, мне очень жаль, что приходится выпроваживать вас в столь грубой форме, но у меня нет настроения и дальше выслушивать вас. Если мы продолжим говорить о банши, я сойду с ума.