Но что мне ей сказать? Чёрт, ещё минуту назад я мысленно продумала диалог в голове, а сейчас я словно потеряла дар речи.

— Алло? Вы меня слышите? — повторила собеседница.

— Да, слышу, — ответила я. Мой голос немного дрожал. Нужно успокоиться. — Скажите, это вы Эмили? Эмили Линкс?

— Это я. А кто меня спрашивает?

— Понимаете… — начала я. — Я знаю Кристиана…

— Кристиана? — переспросила женщина. — Постойте… Теодора?! Тедди?! Где он?! С ним всё в порядке?!

— Да. Тедди. Я прочла ваше письмо… Это случайно получилось… — замялась я. — Правда, я не хотела, но…

Моя собеседница сипло задышала в трубку. Кажется, она плакала.

— Ну, в общем, мне кажется, что вы должны приехать. Сюда. Как можно скорее. Крису плохо… И я не могу ему помочь… — выпалила я. И сразу замолчала. Может, это всё зря? Я ведь не имею права вот так лезть в отношения других людей…

— Я приеду! Приеду сразу же! — воскликнула женщина. — Скажите мне адрес, город, я только бумажку возьму…

Дождавшись ещё одного ответа, я продиктовала адрес.

— Спасибо вам огромное! — проговорила собеседница. — Вы просто не представляешь, что вы для меня сделали… Я стольким вам обязана… Скажите, а вы что-нибудь знаете про Оливера? Это отец Тедди. Где он сейчас? Он тоже в Норвегии?

Я почувствовала, как в глазах защипало.

— Он умер… — прошептала я. — Простите… Простите!

Когда через несколько дней я вернулась с занятий — я всё-таки решила записаться в клуб фотографов — то Евгения, к моему удивлению, находилась дома и, что ещё более странно, была "при полном параде". А именно, полностью накрашенная, в коротком облегающем платье, и на каблуках.

Нет, я, наверное, никогда не привыкну к этой странной традиции — ходить по дому в обуви. Я, напротив, довольно часто по привычке скидывала кеды в прихожей, а Евгения с Владом ничего, приноровились.

— Ну и где тебя черти носят? — зашипела моя биологическая родительница. — Ты вообще помнишь, что я тебе говорила?

Я честно постаралась припомнить что-нибудь, что она мне говорила, но успехом моя попытка не увенчалась.

Впрочем, Евгения не нуждалась в моих ответах. Она схватилась руками за голову, чуть повредив безупречную укладку:

— Ты что, издеваешься? Он же должен прийти через двадцать минут!

— Кто — он? — не въехала я.

— Эрнест! — рявкнула мать. — Быстро иди к себе и переоденься во что-нибудь более приличное! И волосы заплети! Я не хочу, чтобы мой парень считал мою дочь какой-то дрянной неформалкой!

— Твоему парню вообще необязательно знакомиться с твоей дочерью, — фыркнула я. — Я же не участвую в твоей жизни, а всего лишь иду в качестве дополнительного багажа.

Евгения проигнорировала меня в своей типичной манере и демонстративно принялась поправлять укладку перед зеркалом. Мне, в свою очередь, захотелось разбить к чертям этот идиотский предмет интерьера. Можно хотя бы раз, хотя бы раз за все неполные шестнадцать лет моего существования уделить мне хоть каплю внимания?

Чертыхнувшись, я поднялась в свою комнату, пытаясь при этом рассмотреть свои волосы. Цвет почти вымылся, а волосы вновь приобрели привычный пшенично-золотистый оттенок. Лишь несколько прядей до сих пор оставались фиолетовыми.

Я решила принципиально не переодеваться, а остаться в том, в чём была — потёртых серых джинсах и чёрной футболке с эмблемой рок-группы, подобной тем, что носил Вольт.

После знакомства с Вольтом, да и с Кристианом тоже, мой музыкальный вкус значительно поменялся и пришлось прикупить несколько вещей с эмблемами действительно классных групп.

Порывшись в шкафу, я вытащила хлопковый черный платок и повязала его как бандану, не став убирать при этом волосы — пусть Евгения позлится. Ей же больше не к чему придраться, как к моему внешнему виду?

Затем я извлекла из сумки папку с новыми фотографиями. На уроке мы практиковали портретную съёмку, и мне даже, в какой-то степени, понравилось! Конечно, это было не так интересно, как пейзажи, но тоже неплохо. Да и с учителем повезло — та девушка, лет так двадцати пяти, настолько интересно и просто объясняла основы портрета, что я просто поражалась тому, как я сама раньше до этого не додумалась.

На урок заранее пригласили несколько добровольцев из театральной секции, чтобы мы могли их поснимать. Мне в напарницы досталась симпатичная девчонка с острыми чертами лица и прямыми каштановыми волосами. Мы с ней даже немного поговорили и успели обсудить несколько интересных вещей — например, группу Dreadset. Как выяснилось, многие девушки из женской половины школы считают гитариста и солиста по совместительству романтичным и загадочным. Остальные, правда, отдавали предпочтение барабанщику.