— Кендалл, ты ведь не веришь во все эти истории про привидений Рэдиссона? Это все пустая болтовня. Не позволяй втянуть себя в это.

Как мне убедить их, если я сама совсем недавно поверила?

— Пап, я клянусь. У нас есть привидение. Я ее вижу и слышу. Ночью я с ней разговаривала, задавала вопросы. Знает ли она, что умерла? Как это случилось?

Мама закрывает рот рукой, и у нее на глаза наворачиваются слезы.

— Я не понимаю. Ничего не понимаю. Ничего. Я растила тебя примерной христианкой, Кендалл. А ты решила отплатить этим… этим… оккультизмом?

Господи. Новая крайность!

Я вскакиваю с дивана и подбегаю к ней.

— Мам, никакой это не оккультизм.

Пытаясь все объяснить, я сама начинаю плакать.

Я должна заставить родителей понять.

— Я не стала членом культа и не собираюсь почитать Сатану. Ты должна мне верить. Поэтому я не могу спать. Сначала было слишком тихо, а потом из генератора белого шума стали раздаваться голоса, а сейчас я слышу их в своей голове.

От моих слов мама заплакала еще сильнее.

— Я знала, что тебе нужны лекарства. Сегодня же запишу тебя к доктору Мерфи!

— Не надо! Я не больна! Я говорю вам о психологическом пробуждении. По крайней мере, так Лорин это называет.

— Кто такая Лорин? Воображаемая подруга? — спрашивает папа.

Он смотрит сначала на маму, потом — на меня.

— Нет, — раздраженно отвечаю я. — Лорин — хозяйка магазина «Божественная Женщина» на площади. Какая воображаемая подруга, пап? Мне почти семнадцать.

Папа снимает очки и начинает теребить дужки.

— В детстве у тебя была воображаемая подруга.

— Дэвид… не надо.

— Не было.

Это совсем на меня не похоже. Я никогда не делала ничего, что делали все остальные дети: не сосала палец, не писалась в кровать, даже с Барби не играла. И у меня уж точно не было воображаемой подруги. Ведь так?

— Была, — продолжил папа. — Не знаю, как ее звали, но ты говорила, что она пела тебе и помогала учить слова. Бабушка Этель считала, что это был твой ангел-хранитель.

Оо… как мило. Даже у мамы лицо смягчилось. Но хватило ее ненадолго.

— Я такого не помню, — решительно ответила я.

— Ты перестала упоминать о ней после рождения Кейтлин, — сказал папа. — Поэтому мы больше об этом не задумывались. Дети часто выдумывают себе друзей.

Конечно, потому что у детей чистые души, и они видят то, что скрыто от взрослых. Они легко принимают необъяснимое и прислушиваются к своему шестому чувству. Это я вычитала на одном из сайтов Селии. Неужели я уже тогда разговаривала с духами или призраками?

Мысль о том, как я могла сидеть в своей комнате и думать о каком-то Тони, что живет у меня в голове, как Дэнни из Сияния, здорово меня путает. Отсылка к Шестому чувству не произвела на моих родителей должного впечатления, поэтому про свое «сияние» я промолчу.

Больше книг на сайте - Knigolub.net

Хоть я сама себя до конца и не понимаю, мне нужно заставить родителей понять.

— Послушайте, я правду говорю. У меня появились телепатические способности.

— Кендалл, это же абсурд, — срывается на меня мама.

В этот момент возвращается Кейтлин.

— Что у тебя появилось?

Папа оборачивается.

— Кейтлин, это касается только твоей сестры и нас.

Она показывает мне язык.

— Ты такая уродка, Кендалл!

Папа указывает ей на лестницу.

— Хватит, Кейтлин! Собирайся в школу.

— Но она и правда уродка, — уходя, бормочет Кейтлин.

— Подожди, пока у тебя начнется пробуждение, — ору ей вслед я, — это наследственное.

Мама с папой смотрят на меня так, словно это они увидели привидение. Мама бледнеет, а у папы расширяются зрачки.

— Сегодня же вечером пойдешь в церковь, — заявляет мама. — Мы еще не были в церкви Христа Спасителя, но отец Людвиг обещал позвонить здешнему священнику и представить нас.

— Мам, это никак не связано с религией. Все дело в моем пробуждении.

Я почти умаляю.

Мама наклоняется ко мне. От волнения она за час постарела на десять лет. Мне очень больно причинять ей такие страдания. А как, она думает, я себя сейчас чувствую?

— Кто рассказал тебе об этом пробуждении? — спрашивает мама.

— Лорин. Лорин Вудс. Я же говорила, ей принадлежит магазин «Божественная Женщина».

— А что это за магазин? С таким названием? — вступает в разговор папа.

Я снова начинаю жевать нижнюю губу.