Через некоторое время я уже балансирую где-то на грани сна. Чтобы ускорить процесс, начинаю мысленно повторять Шекспира (люблю я старика, что тут поделаешь). И вот я лежу на мягких подушках, погружаясь в пучину столь необходимого забытья, и вдруг, могу поклясться, слышу шепот.

— Я здееееесь.

Я с трудом открываю глаза.

— Я здееееесь.

— Кейтлин, если это ты, я тебя прибью, — бурчу я, отдирая лицо от подушки и проклиная свою глупую младшую сестру. — Это ведь ты?

— Нееееееет…

Ладно, что за… От страха у меня все волосы встают дыбом. Я медленно поднимаюсь, оглядывая все углы.

— Кто здесь? — твердым голосом спрашиваю я.

Ничего. Тишина. Только шумит генератор.

Через минуту мое сердцебиение успокаивается. Страх исчезает, но на его место приходит злость. Уверена, это Кейтлин надо мной издевается. Порой она бывает такой дурой.

Я снова удобно устраиваюсь на подушке и возобновляю дыхательные упражнения. Вдох через нос, выдох через рот. И тут шепот возвращается.

— Я здееееесь.

Я вскакиваю и включаю свет.

— Ну, все! Ты меня достала!

Только в комнате никого нет. Ни Кейтлин. Ни мамы. Только мой огромный плюшевый медведь Сонома сидит в кресле-качалке у кровати и смотрит на меня так, словно я сошла с ума. Генератор белого шума на тумбочке продолжает невозмутимо выплевывать умиротворяющие звуки ууушш. Может, сделать громче? Тогда все посторонние звуки исчезнут. Все равно, это, скорее всего, телевизор в родительской спальне.

Но как только я увеличиваю громкость, шепот — тут как тут.

— Ты меня слыыышииишь?

Я сбрасываю одеяло и слезаю с кровати. Внезапно все мое тело покрывается мурашками, а потные ладони приходится вытирать о пижаму. Волосы на шее встали дыбом. В горле стоит ком, и сколько не сглатывай, он никуда не исчезает.

Господи, боже мой! Шепот раздается из генератора белого шума! Вы что, издеваетесь надо мной?

Вы еще здесь? А я отсюда сматываюсь!

— Мам, я и сама могла добраться, — стонала я на следующее утро, спрятав красные от бессонницы глаза за стеклами супермодных (по меркам этой дыры, уж точно) солнцезащитных очков.

Мы остановились у древнего трехэтажного кирпичного здания, на фасаде которого выведена огромная надпись: Старшая школа Рэдиссон. Перед входом на ветру развевается огромный американский флаг. Ученическая парковка слева от входа заполнена исключительно пикапами и джипами. Жаль, что у меня нет машины, и приходится ездить в школу с мамой и младшей сестрой. Ясное дело, Кейтлин сама до школы не доберется, но я же старшеклассница. Если меня заметят в семейном микроавтобусе — моей будущей популярности конец! А хуже всего — наши номера штата Иллинойс. Они словно кричат: Посмотрите на нас! Посмотрите на нас!

— Я выхожу здесь, — заявила я.

— Но, Кендалл…

Я быстро отстегнула ремень безопасности и размяла спину, уставшую от целой ночи на диване в гостиной. Даже, знай я наверняка, что смогу уснуть, все равно не вернулась бы в свою комнату. Жуткий голос из генератора белого шума чуть не довел меня до инфаркта. Я так перепуталась, что потом всю ночь не могла выкинуть из головы этот ужас. Странно, но мне все же удалось поспать пару часов, свернувшись калачиком на диване.

Тогда-то я и увидела… его.

Конечно, увидела не в прямом смысле. Он мне приснился. Тааааакой красавец. Я его никогда не встречала — ни здесь, ни в Чикаго. Столь поразительные голубые глаза не забываются. Помните то выражение про зеркало души? Его глазам оно идеально подходит.

Проснувшись, я долго терла глаза, пытаясь избавиться от видения. Не очень помогло. Пришлось принять почти раскаленный душ. Более-менее придя в себя, я надела подаренные Марджори джинсы (они шикарно облегают бедра) и простую синюю кофту с длинными рукавами, которая тоже отлично облегает… хотя, не будем об этом (и не надо смеяться!). Похоже, синий — мой любимый цвет сегодня. Из толпы я выделяться буду, но не слишком радикально. Не стоит в первый день в новой школе выглядеть слишком вызывающе. А джинсы — они везде джинсы — любимый предмет одежды подростков. Чересчур много внимания в них я точно не привлеку. С другой стороны, если фасон уже вышел из моды…

Мама тоже отстегнула ремень.

— Я пойду с тобой.

— Не надо. Сама справлюсь. Не так уж это и сложно.

— Но ведь я помогла Кейтлин и…

— Кейтлин — тринадцать. Все будет в порядке, мам. Я клянусь.

— Не говори так, дорогая. Клятва — это очень серьезно.