Тем временем они вышли на улицу и медленно направились к ближайшей остановке. Светлана молчала и украдкой вытирала слёзы. Глеб терялся в догадках: она странно себя вела, отводила взгляд и даже не пыталась завести разговор о случившемся. Создавалось впечатление, что Светлана чувствует себя виноватой.

Тут раздался мелодичный звонок, и Света, испугано на него посмотрев, достала из сумки телефон.

— Да, я слушаю. Нет, нет, всё хорошо. Огромное спасибо, что подбросил нас до лечебницы. Нет, обратно я сама. Ещё раз спасибо, и… не могу сейчас разговаривать, я перезвоню тебе позже, договорились? — она положила телефон и засуетилась, разыскивая мелочь на проезд.

Не может разговаривать? Перезвонит позже?

Вот теперь настроение окончательно испортилось, впрочем, он этого и добивался. Какой-то козёл вёз его в лечебницу! Стоп. Почему он так враждебно к нему настроен? Быть может, этот мужчина — порядочный человек, тот самый, единственный для Светы? Нет, лучше уж сдохнуть!

Глеб вдруг вспомнил вчерашний вечер, их последний разговор со Светланой. В глазах тотчас потемнело, в ушах поплыл непонятный гул. Он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Света стояла рядом, отвернувшись, явно стараясь не встречаться с ним взглядом. Затем она потянула его вглубь тенистого дворика, заросшего кустами сирени и тутовника.

Она нашла лавочку, около которой рос шикарный куст цветущей сирени, сладкий аромат которой обволакивал всё вокруг на расстоянии нескольких метров. Света сидела, глядя с тоской вдаль, а Глеб, даже если бы мог разговаривать, вероятнее всего, предпочёл бы молчание.

Когда Светлана нарушила тишину, её губы дрожали, и она судорожно всхлипывала, но продолжала говорить, говорить… А он сидел рядом, всматриваясь в её милое личико, и сердце его разрывалось на тысячу маленьких кусочков.

— Глебушка, как ты мог так со мной поступить? Как бы я жила после этого, зная, что ты бросился под колёса из-за меня!

Мне очень жаль, что я не рассказала тебе всё сама. Почему-то откладывала, боялась тебя обидеть. Если бы я рассказала о нём сразу же, как только начала с ним встречаться, этого не случилось бы!

Глеб слушал, а перед глазами всплывали эпизоды их короткой совместной жизни: прогулки и совместные просмотры фильмов, преодоление житейских проблем, бесконечная разлука и ожидание. И всегда он, чувствуя её поддержку, находил в себе силы для дальнейшей борьбы, для дальнейшего существования.

По всей видимости, Светлане нелегко давалось это признание. Она нервно сжимала ладони, бросая на него отчаянные взгляды:

— Я никогда себе этого не прощу, ведь честность и доверие — главное в любых отношениях. Но ты пойми меня правильно, я не хотела лишний раз тебя расстраивать. А зная твоё отношение к подобным вещам… Прости меня, но мне нравится этот мужчина, рядом с ним я чувствую себя женщиной! Но это не повлияет на наши с тобой отношения!

Она нервно теребила в руках собачий поводок, вероятно, не зная, как закончить эту чертовски неприятную исповедь.

Глеб резко встал и пошёл, не оглядываясь, к остановке, а Светлане ничего не оставалось, как последовать за ним. Словно две тени они бесшумно вошли в квартиру, и Глеб сразу же прошёл в дальний угол, забыв даже о грязных лапах.

Глеб лежал отупевший от душевной боли, прикрыв глаза. Через тонкие щёлочки он видел, как Светлана тихо вошла в комнату с большой тарелкой, на которой лежали две котлеты и его любимые макароны. Она подцепила одну из них вилкой и откусила от неё большой кусок, а другую котлету поднесла прямо к его носу.

— М-м-м, вкусные, и на гарнир макароны, жаренные, как ты любишь, — произнесла Света, словно обращаясь к капризному ребёнку.

Он демонстративно отвернулся.

— Глеб, не веди себя как мальчишка, я всё равно от тебя не отстану, пока ты не покушаешь.

Навязчивый мясной запах ударил в нос. Тотчас накатила волна отвращения и беспредельного раздражения. Но Светлана, по-видимому, решила во что бы то ни стало добиться своего. Она, с рвением заботливой наседки, сунула котлету ему под нос, но, вероятно, немного не рассчитала…

Собачья реакция сработала быстрее, чем человеческий разум — клыки клацнули прямо перед лицом девушки, а из груди вырвался утробный рык. От неожиданности Светлана упала на колени. И прямо перед собой Глеб увидел её глаза, полные панического страха.

— На, кусай, ты же это хотел сделать? — отрешённым голосом приказал она, подставляя свою ладонь к его пасти. — Почему ты считаешь только себя пострадавшей стороной? А ты подумал обо мне? Сколько раз я думала, что наконец-то встретила человека, который понимает меня без слов. Кого я уважаю и ценю, кто мог бы стать для меня любовью всей моей жизни, если бы только…

Долго я боролась с собой, гнала эти мысли и чувства. И ты не представляешь, как мне больно от того, что этот человек сидит сейчас передо мной и кроме злобы, кажется, ничего ко мне не испытывает!