— А мы будем стоять и смотреть, как они умирают?

— Давай подождём ещё минут десять. Если их состояние не изменится, попытаемся их разбудить.

Вот теперь время потекло действительно медленно. Подобно тягучим часам Сальвадора Дали эти десять минут грозили растянуться до бесконечности. Поэтому, не надеясь на собственное восприятие времени, Влад сходил в спальню и принёс оттуда раритетный будильник и поставил его перед собой.

А почему он сказал именно десять минут, а не пять или пятнадцать? Он что, доктор, чтобы определить временной барьер, после которого такое состояние становится критическим?

Как ни странно, этот манёвр с часами немного успокоил девушку. Она перестала метаться, а лишь молча, сидела и не сводила глаз с еле видимого в темноте циферблата. В отличие от Светланы, ему, наоборот, становилось всё тяжелее и тяжелее.

Почему он никогда не рассматривал вариант с плохим концом? Понятно, что об этом не хотелось даже и думать, но что он будет делать, если Большой Глеб так и не придёт в сознание? А если и того хуже?! И, как назло, у Олеси дома — она тоже окажется причастной!

Но самое страшное, чего он панически боялся, было то, что о случившемся нужно будет сообщить матери Глеба… Он никогда не осмелится посмотреть этой женщине в глаза. Ведь это он, врач-самозванец, будет повинен в смерти её сына!

Светлана, словно прочитав его мысли, повернулась к нему и прошептала:

— Не вини себя, ты ни в чём не виноват. Глеб добровольно пошёл на это. Кстати, вот флешка, — прошептала Света, шаря у себя по карманам. Затем протянула ему маленький флеш-накопитель. — Это что-то вроде прощального письма, на случай если он… Там Глеб оставил сообщение для своей матери, где он рассказывает о том, что с ним случилось. А чтобы у неё не возникло подозрений, что письмо подложное, он, в качестве доказательства, привёл в нём факты из своего детства, которые известны только им двоим.

Глеб сказал, что не хочет, чтобы близкие запомнили его дурачком, пускающим слюни. А ещё для того, чтобы Татьяна Анатольевна не выдвигала против тебя обвинений: он не хотел, чтобы из-за него кто-нибудь пострадал.

Влад смотрел на Светлану невидящим взором, сражённый наповал этой новостью. В голове не укладывалось, как Глеб мог так трезво подойти к своей возможной кончине? Его выдержка и трогательная забота восхищала и в то же время шокировала!

Неожиданно грудь сжали невидимые клещи, а в глазах нестерпимо защипало. Влад отвернулся к окну, не в силах смотреть на пса, распростёртого на полу. Руки сами потянулись к будильнику, и его тотчас бросило в холод.

— Пора, — сказал он вслух, обращаясь, скорее, к самому себе.

Влад встал и включил свет.

При ярком освещении картина, представшая перед его глазами, выглядела намного трагичнее, чем при лунном свете. Глаза Большого Глеба были немного приоткрыты, а его неестественно бледное лицо практически сливалось с подушкой. Тёмно-русые волосы в беспорядке прилипли к влажному лбу, а его нос словно бы вытянулся и заострился.

В гроб краше кладут!

Дрожащими от волнения руками Влад стал приводить мужчину в чувство всеми известными ему способами. Но, сколько не старался, всё было напрасно! Через некоторое время, осознав своё полное бессилие, он в изнеможении присел на край кровати и застыл так в полном отчаянии.

Всё это время Светлана, словно статуя изо льда, неподвижно стояла рядом и смотрела на него молящими глазами. От этого ему становилось и вовсе не по себе.

Как будто бы от него что-то зависело!

Вскоре девушка оттаяла и, выбежав из комнаты, вернулась с кружкой полной воды. Затем она резким движением выплеснула её в лицо Большого Глеба.

Вопреки ожиданиям, за этим не последовало никаких изменений. И она, по-видимому, страшась полного бездействия, тут же сбегала за кухонным полотенцем и бережно вытерла им мокрое лицо мужчины.

Влад подошёл к Хакеру и опустился перед ним на колени. Вытянувшееся тело собаки застыло абсолютно неподвижно. Из последних сил, стараясь сохранять самообладание, Влад опустил ладонь ему на голову и ласково погладил.

Шерсть была мягкая на ощупь, и вопреки расхожему мнению о собачьем запахе, от него приятно пахло шампунем. Света как-то рассказывала, что Глеб не любит вылизываться по-собачьи, а предпочитает купаться, причём совершенно самостоятельно.

Влад осторожно подложил ему под голову сложенное полотенце и решительно, словно подведя черту, выдохнул:

— Нам необходимо выключить свет, чтобы не вспугнуть Олесю. А что касается ребят, то мы тут бессильны. Надо ждать.

Странно, только что он назвал их ребятами. Несмотря на то, что фактически здесь был лишь один человек! Из-за этого кошмара сам уже запутался: где собака, где Глеб?.. Оба стали близки и дороги.