— А это не чересчур? — заикаясь, взглянула я на подругу.

— Самое оно! — подняла она кверху большой палец.

Я продолжала стоять у зеркала и не узнавала себя. Волосы мои, забранные сверху и начёсанные, напоминали «папаху» Аделины Игнатьевны. Чем-то я была на неё похоже, наверное, боевым раскрасом.

— Красавица! — подытожила Наташа.

И я немного успокоилась, поверив подруге.

— Кстати, — обняла она меня за плечи, — нужно что-то решать с Домбровским!

— Может, не надо? — за ночь я поняла, что погорячилась с местью.

— Ты опять? — строго взглянула на меня подруга.

— Ну и что ты придумала? — спросила я чуть слышно, боясь услышать ответ.

— Ладно! Скажу тебе! Хотела чуть позже, но не могу удержаться! — посадила она меня на кровать и села рядом.

— Помнишь, я рассказывала тебе про друга Алика, ну крутого такого. Отец у него ещё банкир.

— Нет, не помню. Ты мне про кого только не рассказывала.

— Ну, вспомни, Сева Макарский. Он учился у нас в универе. Потом уехал в Лондон за своей девушкой. Помнишь?

— Ну, что-то припоминаю. И при чём тут Ник?

— Слушай дальше. Он расстался со своей девушкой и вернулся в Москву. Будет восстанавливаться в универе. Классно, да?

— Не знаю. Но при чём тут Ник? — всё ещё не понимала я, к чему она клонит.

— Сева — друг Алика. Понимаешь?

— Нет!

— Ну, ты и тугодумка! Макарский сегодня придёт вместе с Аликом. Он сейчас в поисках новой девушки, и мы с Аликом решили его познакомить с тобой.

У меня глаза на лоб полезли.

— Ты с ума сошла? Зачем его со мной знакомить?

— Ты же хочешь нормального парня закадрить? Макарский — идеальная кандидатура. Богатый, известный, а такой красавчик! С ума сойдёшь — увидишь! Нечета этому твоему Тарзану! У него знаешь, какое прозвище было в универе — Брэд Питт.

— Но…я…. — у меня не хватало слов.

— Как только его увидишь — сразу влюбишься, это я тебе гарантирую! И забудешь этого урода — Домбровского.

— Но прежде, чем полюбить, нужно хорошо узнать человека! — защищалась я, как могла. — Вдруг, с ним и поговорить не о чем будет.

— А чего тебе с ним разговаривать? Девушки замуж выходят, чтобы с мужем разговаривать?

— Ну, и это в том числе, — пыталась я образумить подругу.

Напрасно…. Та была непреклонна и стояла на своём!

— Думаешь, тебе с этим Домбровским будет, о чём поговорить. Да он только и умеет петь свои тупые песни — в них даже смысла нет.

— Ты ошибаешься! — наговоров на своего кумира я не могла простить даже лучшей подруге. — Они все со смыслом. Просто тебе не понять….

— Ты хочешь, сказать, — перебила меня Наташа, — что это я тупая?

Спорить с ней было бесполезно — Наташа всегда была права! И я поспешила перевести разговор на другую тему.

— Ладно! Я познакомлюсь с этим вашим Макарским. Но, если он мне не понравится, ты больше не будешь меня за него сватать. Идёт? — протягивала я подруге руку для перемирия.

— Идёт! — ответила та рукопожатием.

И тут наш спор прервал звонок в дверь. Пришли гости….

В это самое время стены университета дрожали от громкой музыки, доносившейся из актового зала. Припозднившиеся студенты и преподаватели спешили домой, двигаясь ей в такт. Компания же из трёх музыкантов домой не спешила, погрузившись в свой мир — мир тяжёлого рока и грустных песен о нелёгкой доли рок-музыканта.

— Давайте ещё раз второй куплет! — кричал в микрофон главный солист «Медведей».

— Ник, нормально же сейчас спели! — отвечал ему блондин — Стас Миксонов, Миксер или просто Микс.

— Где нормально, Микс? Ты в ноты не попал. Кир вообще спит, по ходу.

— Ладно, Ник, не заводись, — ответил Кир, сидевший за барабанами. — А тебе, Микс, что сложно ещё раз сыграть?

— Да задолбался уже! — не выдержал Миксер. — Три часа уже репетируем! Домой хочу! Хочу пива и девчонок!

— Ещё одно слово, — повернулся к нему Ник, — и ты труп! Играл бы лучше — давно бы дома был!

— Да пошёл ты! — ответил Микс. — Всегда всё за нас решаешь! Не, Кир, а ты чего молчишь? Ну, скажи, мы плохо сыграли? Ну, нормально же! — просил он поддержки у барабанщика.

— Ладно, Микс, не кипятись! — взглянул на него тот исподлобья.

— Не, ну вы сговорились, что ли? — развёл руками тот.

— Ладно, поехали! — Ник вытер пот с лица рукавом балахона. — Раз… два…три….

Без тебя мне не светит солнце,

Не могу открыть глаза,

Мне будет очень больно,

Когда увижу, что нет тебя.

Я наивно надеюсь,

Что это лишь сон,

Но, очнувшись, я понял,

Ты не вернулась в мой дом…

Что за кара свалилась на меня с небес?

Я метаюсь по дому, будто вселился бес?

Надоели все письма, и я их сжёг,