— С чего ты взяла? — честно говоря, я и правда обиделась на подругу, но обида уже прошла.

— Я звонила тебе два дня — ты трубку не брала.

— Прости, дела были, — не знала я, что ответить.

— Скажи честно, — подруга спрыгнула с подоконника, взяла меня за руки и посмотрела прямо в глаза. — Только честно!

— Хорошо!

— Тебе понравился Сева Макарский?

— Наташа, ну, не начинай! — я так и знала, что она заведёт об этом разговор.

— Ты обещала ответить честно! — не отпускала она меня.

— Нет! Он мне не понравился! А ты обещала, что, если он мне не понравится, то больше не будешь даже упоминать его имя, — напомнила я подруге.

— Почему он тебе не понравился? — не отставала та. — Он красивый, богатый, умный и такой нежный, заботливый, не то, что Алик, — Наташа скривила рот.

— Не знаю, не понравился и всё! — оборвала я её.

— Я знаю, почему, — наконец, отпустила мои руки подруга и вновь запрыгнула на подоконник. — Из-за Домбровского!

— И прошу тебя, не надо больше меня ни за кого сватать! — умоляющим взглядом посмотрела я на Наташу.

— Неужели ты и в правду надеешься, что он будет твоим? — ехидничала та.

Я промолчала.

— Ладно. Говорю я тебе, говорю, а ты не слышишь меня. Никогда Домбровский не посмотрит в твою сторону. У него на лбу написано — «пикапер». Он встречается только с богатыми, неужели ты не видишь этого? И то — не больше недели. Выжмет из них всё — и досвидос!

— С чего ты так решила? — у меня слёзы подступали к глазам.

— Да все об этом знают. Кто он на самом деле, — усмехнулась подруга. — Ты же его боготворишь. Да ещё после того, как он тебя унизил. Забудь уже! Вот Сева — то, что надо!

— Наташа, ты опять? — я еле сдерживала слёзы.

Мне хотелось закрыть уши, только бы не слушать подругу. Я не верила ни одному её слову. Я знала, что Ник не такой. Знала, что это только маска. В душе он добрый и нежный. Он просто ещё не встретил настоящую любовь, ту, которой он сможет открыть свою душу. И я бы всё на свете отдала, чтобы быть той единственной.

— Ладно. Не хочешь — не верь. Это твоё дело. Я вот, о чём хотела поговорить. Раз уж Сева тебе не нравится, я заберу его себе.

Я удивлённо посмотрела на подругу, не понимая, о чём она.

Заметив моё удивление, Наташа пояснила:

— Тебе он не нравится, а мне даже очень!

— А как же Алик? — иногда я просто не могла понять нравы современной молодежи. — Он же его друг.

— Ну и что? Алик меня достал. Он всегда делает то, что ему надо. Мне это надоело. А вот Макарский, я чувствую, моя вторая половинка.

— Ох, Наташа. Помнится, ты и про Алика так говорила, — улыбнулась я.

— Я ошиблась. Людям свойственно ошибаться, — подняв вверх указательный палец, сказала подруга таким тоном, будто только что вывела новую теорему. — Только есть одна проблема, — вздохнула Наташа, — Макарскому понравилась ты.

— Чтооо?

— Представь себе! Он на тебя запал. Но у меня есть план.

Страшно было даже представить себе этот план.

— Сева хочет пригласить тебя на свидание.

— Не может быть! — вырвалось у меня. — Я же тогда на «вечеринке» высказала всё, что о нём думаю. И после этого он ещё может на что-то надеяться?

— Ты не знаешь современных парней, подруга. Они же не головой думают, а тем, что в штанах! Если на кого-то запал — пиши «пропало»!

— Вот только Макарского мне ещё не хватало!

— Слушай дальше, не перебивай! Ты согласишься на это свидание.

— Что? Да никогда в жизни!

— Не перебивай, говорю! — рассердилась Наташа. — Ты согласишься на это свидание с одним условием, что я пойду с вами.

— И что дальше?

— А дальше всё будет пучком, не переживай. Сева поймёт, что я — та, кого он ищет, — иной раз я так завидовала уверенности подруги.

Пока мы были заняты столь интересным разговором, прозвенел звонок на следующую пару. Только тогда мы поняли, что увлеклись.

— Бежим скорее! Взяв меня за руку, Наташа спрыгнула с подоконника.

И мы помчались по длинному и почти уже опустевшему коридору.

— У нас сейчас теория русского? — спросила Наташа уже на бегу.

— Да, теория.

— Ну, тогда можно и опоздать.

Профессор Иван Васильевич Зелепукин — наш преподаватель по теории русского языка пунктуальностью не отличался, сам всякий раз опаздывая на лекции. Он был самым смешным преподавателем в университете. Даже не смешным, а каким-то нелепым, часто надевая разные носки на ногу, а рубашки наизнанку. За его длинные усы и коронную фразу «Товарищи, давайте жить дружно!» он получил прозвище Леопольд. Но студенты его любили за доброту и за его забывчивость, которая часто многих выручала. К тому же Иван Васильевич был нашим куратором.