— Окей! — обрадовался Макарский. — Когда скажешь!

— Давай в выходные! — подумала я о том, что в субботу или в воскресенье будет проще выбраться из дома и навешать лапши на уши маме.

— Хорошо! У меня есть твой номер телефона. Я позвоню тебе в пятницу, и мы договоримся. Идёт?

— Откуда у тебя мой номер?

Сева улыбнулся, Наташа — догадалась я.

— Только одно условие!

— Весь внимания! — Макарский вытянулся в струнку.

— Возьмём с собой Наташу.

— Зачем? — лицо его изменилось.

— Понимаешь, у неё сейчас сложный период. Она очень переживает. А я, как подруга, просто обязана её поддержать! Нет, если ты, конечно, не хочешь, тогда мы можем отложить наше свидание… — я вошла роль.

— Хорошо! — оборвал меня Макарский. — Можешь взять её с собой! — он пытался улыбаться, но было заметно, что это получается у него с трудом.

— Вот и замечательно! — вдохнула я нежный аромат цветов. — Спасибо за прекрасный букет и пока!

Я развернулась и направилась к ожидавшей меня Наташе, оставив Макарского в полном недоумении.

— Ну как? Получилось? — не стерпела подруга.

— Обижаешь! — первый раз за весь день улыбнулась я, порадовавшись за Наташу.

В этот день я долго не могла заснуть. Как всегда, пережив наставления мамы, я больше получаса разговаривала с бумажным Ником, обвиняя его в предательстве, но, в конце концов, вновь простила ему всё. Затем передо мной возникали образы то Хворостовой с её предложением помочь, то Макарского с его обворожительной улыбкой и букетом, из-за которого меня, чуть было, не выгнали из дому. Пришлось доказывать маме, что цветы были Наташины, она их забыла в университете, и чтобы они не засохли, я взяла их домой. Мама, вроде бы, поверила, взяв с меня слово, что завтра же я верну их владелице.

Но этого не произошло. Видимо, из-за пережитого у меня к утру поднялась температура, и пришлось забыть про университет. Отчего я стала переживать ещё больше. Болеть мне было никак нельзя! Среда должна была стать самым счастливым днём в моей жизни!

Глава пятая «Счастливый несчастный случай»

И этот день настал!

— Лика, ты скоро? Тебя ждать? — Наташа суетилась, как обычно.

— Нет! Не жди! У меня молния на брюках заела.

— Может, помочь?

— Говорю же, не надо! Иди на урок! — пыталась я поскорее от неё избавиться.

— Ну, как знаешь! Только поспеши! Игорь Олегович не любит опоздавших!

Ох, если бы она только знала, что творилось в тот миг в моей душе! Мне не было до Игоря Олеговича абсолютно никакого дела! Мне не было дела ни до кого. Я чувствовала: заевшая молния на брюках — знак свыше, что именно сегодня решится моя судьба. И специально оттягивала время.

Первой парой, как и говорил Зелепукин, у нас была физкультура — мой самый ненавистный предмет — я никогда не отличалась расторопностью и стремлением к победе. Но сегодня у физры были все шансы стать моим любимым предметом, ведь пара была объединённая, наша группа и его — моего Ника.

— Девчонки, а что с вашим физруком? Заболел? — подлизывались к трём старшекурсницам, задержавшимся в раздевалке, наши Цирцеи, давно уже облачившиеся в форму и выжидая чего-то возле двери.

— Уехал на соревнования с пятикурсниками, — натягивая через голову майку, ответила Лера Французова, от одного вида которой меня тошнило, и так и хотелось налететь на неё с кулаками и попортить её милое наглое личико.

— Далеко уехал-то? — не зная, как поддержать разговор, спросила наша главная Цирцея — Лютикова.

Лера же одарила её царственным взглядом, в котором даже я могла прочитать: «Тебе какое дело?»

— Ну, ничего! Наш Игорь Олегович — мировой мужик! Вам понравится! — не унималась Марина.

— Вы чего тут забыли? — встав со скамейки и положив руки в карманы брюк, встряла в разговор Майя Палёнова. — Урок давно начался.

— Мы, это… Синицыну ждём, — кивая головой в мою сторону, не растерялась Лютикова.

— Аааа! Ну-ну! — улыбнулась Лера. — Удачи!

И старшекурсницы медленной походкой моделей по подиуму ретировались из женской раздевалки.

Я в этот момент, наконец-то, расстегнув молнию, стаскивала с себя брюки, не обращая никакого внимания на слова Марины.

— Синицына, ты в своём репертуаре! Когда ты уже брюки себе новые купишь? — и все трое засмеялись таким идиотским смехом, что меня передёрнуло. — Счастливо оставаться!

И они последовали примеру первых ретировавшихся, оставив меня в раздевалке в полном одиночестве.

Мне же только этого и надо было! Я чувствовала, что именно сейчас произойдёт то, о чём я мечтала весь этот год. Кое-как натянув на себя форму, трясущейся рукой открыла дверь из женской раздевалки, которая при этом скрипнула, заставив меня испугаться, и с дрожью в коленках, усиливающейся с каждым моим шагам, направилась в спортивный зал.