— Да что ты говоришь? Вечно ты её защищаешь!

— Ладно, не обижайся. Я тоже виновата. Обещала тебе помочь. Ты понадеялась. А я… — я посмотрела на подругу.

Наташа положила мне правую руку на плечо, а левой потрепала меня за волосы. Как меня раздражала эта её привычка!

— Ну вот, опять причёску испортила, — обиделась уже я.

Подруга засмеялась.

— Кстати, — вдруг вспомнила я о записке. — Что тебе так не терпелось на уроке мне сказать?

— Да хотела узнать: ты у матери отпросилась на сегодня? Я надеюсь…

— Прости, — виноватым голосом ответила я. — Сегодня никак не получится. У мамы новые ученики. Мне нужно готовить ужин.

— Ну, вот так всегда! — всплеснула руками Наташа. — У неё каждый день новые ученики! А ты — домработница!

— Ну, правда, не обижайся, — подлизывалась я. — Возьми с собой Алика.

— Ты что издеваешься? Кто же таскается со своим парнем по магазинам? И что он мне может насоветовать? Вот у тебя глаз — алмаз. Ты всегда видишь, что меня стройнит, а что — наоборот, — Наташа вздохнула. — Ладно, честно говоря, мне и самой сегодня хотелось домой пораньше вернуться. А платье из старых выберу. Но я надеюсь, ты матери про субботу сказала? — Наташа остановилась посередине коридора, взяла меня за руки и заглянула в глаза.

По ним она всё поняла.

— Так, подруга. Всё ясно!

— Я сегодня попробую… — пыталась я оправдаться.

— Если ты ей не скажешь — я сама позвоню! — пригрозила Наташа.

— Может, не стоит мне и приходить? Ты же знаешь, не люблю я вечеринки. Да и курсовик тебе помогу, наконец, закончить.

— Нет! — уверенно выпалила подруга. — А Констанции Станиславовне я придумаю, что сказать — не в первой!

Я тяжело вздохнула. Опять придётся обманывать маму…

— Да, кстати, сегодня у нас семинар по этике?

— Нет, в следующую пятницу — успокоила я подругу.

Но сама уже не могла сохранять спокойствие …. Навстречу шёл он…. Меня словно током ударило. Я не чувствовала ни ног, ни рук, я не ощущала своего тела. И не видела вокруг никого, только его….

— Аааааа! «Медведи»! Смотри! — раздалось справа от меня.

— Точно! Какие красавцы! — услышала я слева.

— Боже мой! Я сейчас умру! Такие секси! — визжал женский голос позади.

— Ник! Я люблю тебя! — крикнул кто-то в толпе.

Коридор в это время напоминал зрительный зал в театре в момент аншлага.

В ту самую минуту от входной двери универа в нашу сторону направлялась троица. Всё происходило будто на замедленной плёнке.

Один из них, идущий по правую сторону, высокий стройный блондин, поправлял одной рукой съехавшую на глаза длинную чёлку. Второй — посылал воздушные поцелуи не сводившим с него глаз поклонницам. Его улыбка, подчёркнутая ямочками по уголкам губ, сводила с ума. Глаза цвета неба с длинными пшеничными ресницами бегали по сторонам, судя по всему, выбирая жертву на сегодняшний вечер. Он был в кожаных чёрных брюках, лёгкой рыжей парке, из-под которой виднелась клетчатая рубашка в бежевых тонах и цвета парки тяжёлых ботинках. Вокруг шеи был намотан белый шарф с бахромой на обоих концах. В носу блондина блестело небольшое серебряное кольцо. И оба уха, казалось, оттянулись под тяжестью серёг.

По левую сторону от него вышагивал брюнет с длинными волосами цвета шоколада, аккуратно забранными в хвост. Подведённые стрелками глаза его чёрного цвета смотрели в пол. На нём было ещё больше пирсинга, а на шее из-под обтягивающей накаченную фигуру майки, виднелась татуировка. Рукава его тёмного вельветового пиджака были в полчетверти, и на обеих руках — наколки — фигуры то ли людей, то ли животных. Из троицы он был самым невысоким, но самым широким в плечах. Он выдавил улыбку на своём лице, сделал что-то типа реверанса, задрал ещё выше голову и, не останавливаясь, продолжил шаг.

Самым последним шёл он — причина моего проклятья. Чёрные, блеском отливающие волосы закрывали половину лица, но каждый его миллиметр я знала наизусть. Его огромный портрет, представляющее собой увеличенное фото, которое я, улучив время, стащила с доски почёта, висел в моей комнате прямо над кроватью. Я досконально изучила цвет его глаз, ныне спрятанных за солнечными очками-каплями. Цвет этот был средним между карим и зелёным. Как же он был красив! Чёрный с лоском велюровый пиджак подчёркивал его идеальную фигуру, как и узкие кожаные брюки. Под пиджаком виднелся цвета шоколада шарф, повязанный в английском стиле. Такого же цвета гриндерсы, как всегда, были начищены до блеска. И вот он, по обычаю, дёрнул головой, поправляя съехавшую на глаза чёлку, и я увидела самое сексуальное его место — маленькую родинку над губой. Он держался скромнее всех, так и ни разу не улыбнувшись. Когда поравнялся со мной, я почувствовала его запах — незабываемое сочетание парфюма и миндаля. Тепло медленно разливалось внизу живота. Как обычно бывает в его присутствии.