Ник вновь присосался к моей груди, двигаясь уже в другую сторону. Он поднимался всё выше и выше. Его губы уже нежно щекотали своим маленьким колечком мою шею.

Я застонала, почувствовав тёплый пульсирующий бугорок, плавно скользящий по моим ногам.

Ник не отпускал мои руки, уже полностью навалившись на меня. Вдруг он приподнялся, задержал дыхание и напрягся. Дышать перестала и я, так как очень скоро почувствовала внутри себя тот пульсирующий бугорок, проникающий всё глубже и глубже.

Фонтан незабываемых ощущений не заставил себя долго ждать….

— Когда увидимся? — нежно взяв меня за руку возле подъезда моего дома, спросил Ник.

У меня земля ушла из-под ног от его прикосновения. Его рука была такая тёплая и нежная.

— Завтра в университете, — тихо сказала я.

— Тогда, до завтра! — он отпустил мою руку и пошёл к байку, оставленному у соседнего дома.

До квартиры я не шла, а летела, как на крыльях. Я не слышала ни упрёков мамы, где я была всё это время и почему так поздно вернулась. Не слышала и разрывающегося в кармане телефона. Я слышала только своё сердце, которое билось так, что заглушало и маму, и телефон и бой настенных часов.

— Да что с тобой творится в последнее время? — вновь пыталась заговорить со мной мама, зайдя перед сном в мою комнату. — То рыдала все дни. Сейчас улыбаешься!

— Сегодня я счастлива! — ответила я, перевернувшись на другой бок в своей постели и мечтательно закрыв глаза.

Мама улыбнулась. «Это Сева» — подумала она и успокоилась.

— Да что с тобой творится? — Наташа водила ладонью пред моим лицом.

— Всё нормально! — улыбаясь, ответила я.

— Я тебе вчера звонила весь вечер. Чего трубку не брала? Я же волновалась!

— Почему?

— Ушла неизвестно куда с этим Домбровским! Он ведь ничего тебе не сделал? Этот Казанова недоделанный? — Наташа взяла меня за руку. — Или вы снова были в мотеле?

Я покраснела, продолжая всё так же улыбаться.

— Наташа, я счастлива!

— Значит, были! — подытожила Наташа. — Два раза на одни и те же грабли! Тебе не кажется, это слишком?

Дальше я её уже не слышала. Как и не видела того, что аудитория «Философии» постепенно заполнялась студентами.

— Слышали последнюю новость? — в аудитории появилась главная Цирцея, а по совместительству и гадюка, Лютикова.

— Какую?

— Что за новость? — желающих узнать было, хоть отбавляй!

— Наша скромная и непорочная Немезида была вчера на свидании! — выпустила свой яд гадюка.

— Да иди ты!

— Да ладно!

— Не может быть! — раздавалось повсюду.

Наташа встала со своего места и направилась к Лютиковой, которая развалилась у себя на стуле, как на троне.

— Слушай, тебе в прошлый раз мало досталось? На тоналке ещё не разорилась? — намекала она на то, как проучила Лютикову за нападение на меня.

— А что я сказала? — нагло смотрела на Наташу главная Цирцея. — Разве это неправда? Весь универ обсуждает свидание года!

— Что? Это правда? — подал голос Лёня Васильков. — Я слышал, как в коридоре упоминали имя «всевышнего». Немезида, не уж-то ты была с ним? Вот дела! — Васильков покачал головой.

— Синицына и Домбровский? — не могла поверить Белова. — Это правда?

— Правда! — ответила на все вопросы Лютикова.

— Вот это да!

— Что он в ней нашёл?

— Не может быть! — повсюду раздавались охи и вздохи завидовавших.

До самого прихода Глафиры Аркадьевны мне перемывали кости в моём же присутствии.

Но мне было всё равно….

— А ты везунчик! — услышала я знакомый голос рядом с собой.

Это была Хворостова. Улыбка её была издевательской. А глаза — чёрными с отблеском.

— Что ты имеешь в виду?

— А сама как думаешь? — продолжала она улыбаться. — Договор был только на одну ночь, но, как я вижу, с продолжением?

— Ты думаешь, мне от этого легче? Осознавать, что моя жизнь кончена?

— Кто знает, кто знает… — загадочно протянула та.

— У меня есть шанс? — я схватила её за руку. — Ты должна мне ответить!

— Шанс есть всегда! — Хворостова дёрнула плечом, освобождая руку. — И я тебе ничего не должна! Это за тобой — должок! — она взглянула на часы. — Осталось….

— Девятнадцать дней! — перебила я.

С Ником мы договорились встретиться после первой пары в столовой и вместе позавтракать. Так что после звонка я, не объясняя ничего Наташе, собрала вещи в рюкзак и направилась прямиком туда.

— Не переживай! — начал Кир.

— Ты о чём? — Ник посмотрел на него, потягивая крепкий горячий кофе.

— Я о продюсере. Ты ведь больше всех нас хотел этого.

— Ничего! Переживу! — отпустил глаза Ник, которому не хотелось говорить о наболевшем.

— А как насчёт концерта?

— Он будет! — оборвал его Ник. — Через две недели! Как и договаривались!