— Ладно, — хмуро согласился парень. Сейчас он и сам сомневался в собственном душевном здоровье, но что-то подсказывало ему, что спорить с подружкой бесполезно. Тем более, если она, действительно, превратилась в параноика. Никита прислонил картину к стене, привычно накрыв ее тряпочкой, и тихо покинул комнату.

Как только дверь за другом закрылась, Карина а немедленно свернулась калачиком под одеялом, стараясь отрешиться от посторонних мыслей. Теперь она собиралась не только не гнать злого волка из ее сна, наоборот, старательно представляла его себе. Его серую, с желтизной шкурку, крупные зубы, лапы с когтями. Она планомерно шла от кончика хвоста, рисуя перед собой каждый волосок на нем, перешла на спину, мощные лапы, уши и, наконец, попыталась заглянуть зверю в глаза. Сначала волк никак не хотел смотреть на нее. Даже полностью контролируемый воображением художницы, отворачивался. И тогда ей пришлось прибегнуть к хитрости. Девушка медленно встала на колени, пачкая синее, в цвет сентябрьского неба, платье. Расстилавшийся впереди луг шелестел разноцветными, в большинстве своем белыми и желтыми цветами. Странно, но над летним лугом раскинули свои кроны абсолютно желтые и багряные деревья. Возможно, по этому, волк все еще недовольно вертел мордой, словно не собираясь мириться с таким несоответствием.

— Ну, какая тебе разница, — пробурчала Карина, обхватывая ладонями голову хищника. Тот в ужасе и непонимании отступил на шаг, но вырваться из крепких объятий так и не смог, — Тебя же не существует!

«Ага, тогда с кем же я говорю? Значит, и меня не существует?» — подумала воображаемая Карина. Настоящая же, все еще лежащая на кровати, только вздохнула:

«Хватит отвлекаться на эти мелочи, надо как можно быстрее уснуть!».

— Ты — глупое, вредное животное, — продолжала поносить волка девушка из выдумки, — Почему бы тебе просто не сказать мне, что ты от меня хочешь?

«Хочу? — неожиданно отразилось четко в желтых глазах хищника, — Девочка, это не я хочу, а ты!»

— Я?

— Я? — такой наглости не ожидала ни одна из Карин. И тут же луг подернулся дымкой, деревья сомкнулись над головой, и снова перед художницей возник уже знакомый ей лес. Руки ее все еще остались протянутыми, но обхватывали только пустоту. Громадный зверь, совсем не похожий на того, что только что вертел башкой, стоял всего в нескольких метрах от девушки. И смотрел прямо на нее уже без всякого страха прямо в глаза. А она, словно в забытьи, двигалась к нему. И теперь уже ей захотелось упасть перед ним, заслониться от всепроникающего звериного взгляда. Но вместо того, чтобы именно так и поступить, Карина вдруг поднялась на ноги, с вызовом произнося:

— Ты не имеешь права делать ему больно…

— Мне он не важен. Я пришел только за тобой.

— Все равно, ты не должен причинять ему боль.

— Разве тебе самой на него не плевать? — ухмыльнулся волк, — Или ты предпочтешь остаться с ним?

— Нет, конечно, нет. Мне совершенно не важно, что будет с Ником и всеми остальными. Но пусть они хотя бы будут целы и невредимы, — замотала девушка головой.

— Я не убиваю людей. Я лишь прихожу за теми, для кого их шкура стала слишком тесной, а мир — слишком пустым. Этот лес будет весь твоим. Твоими друзьями станут ветер и ручьи. Ты всегда найдешь здесь то, что захочешь: свободу, любовь, уважение.

— Покой?

— Если хочешь… Здесь не будет весны, боли и разочарования. Хотя и ты и сама это знаешь.

— А если я захочу все же взять кого-то с собой? — поинтересовалась Карина.

«А если я захочу все же взять с собой Ника?» — попыталась скрыть она, опустив голову. Волк в ответ то ли чихнул, то ли презрительно хмыкнул, но ничего не ответил.

— Жди меня, детка. Я вижу, что ты изменилась не только внешне, — художница почти неосознанно бросила взгляд на торчащие светлые волосы. Ее волосы, — Но ты продолжаешь идти ко мне. Еще один шаг, детка…

Карина проснулась от мужского вопля за стеной, постепенно переходящего в дикий хохот. Сперва она решила, что столь странные звуки ей приснились. Но в форточку дул вполне реальный ветер, а холодный пол обжег ступни, приведя девушку в чувство.

— Что случилось? — бесцеремонно распахнув дверь во всю ширь, возмущенно спросила художница. Ник только нервно хихикнул, без лишних слов ткнув пальцем в «Осень». Карина бросила туда взгляд, и ей стало дурно. Волка больше не было. Словно кто-то взял и вымазал его белой и фиолетовой краской. Но это была не краска. Посреди полотна зияла дыра, через которую просвечивал пододеяльник Ника.

— Это ты сделал? — нахмурилась Карина.

— Нет. Сначала эта тварь стала объемной, а потом вдруг сиганула из картины прямо в окно. И вот теперь осталась дыра, — приятель еще раз глупо хихикнул.

«Не глупо, а нервно», — поправила себя девушка.

— Погоди, что значит, сиганула? — не поняла она. Ник пошел странными зеленоватыми пятнами и медленно опустился на пол, все еще придерживая раму картины за угол, — Никита, с тобой все в порядке?