Дома я сказала Сереже только, что если бы его не было, то я бы в этой ситуации не оказалась. Не очень справедливое обвинение, но мне нужно было кого-то обвинить. Он даже не отрицал и вообще был какой-то притихший. Я бы все выходные продрыхла, но нарисовалась бабулька с пятого, которую так некстати выписали. Она зашла, чтобы забрать свой ключ, потом сходила проверить, ничего ли не пропало — вот прямо так мне и сказала, а затем снова вернулась, чтобы обсудить последние подъездные новости. Она их сама с собой и обсуждала, но после общения с ней голова просто раскалывалась. Хорошо, хоть завтра нет каких-то важных семинаров, к которым обязательно нужно приготовиться.

— Подъем! — заверещал Сережа, как обычно, за минуту до будильника.

Я кое-как продрала глаза, чтобы увидеть ухмыляющуюся рожу висящего прямо надо мной призрака — он часто так делал. Орала я только в первые два раза. Но сейчас вместо крика просто в него чихнула. Он демонстративно поморщился, но потом опустился рядом.

— Заболела, что ли?

Нос заложен, голова трещит, хочется забиться в уголок и поскулить — точно, заболела. Скорее, от стресса, чем от переохлаждения — слыхала, такое случается. С удивлением увидела, что Сережа мне несет градусник — сводит сосредоточенно брови, боясь уронить.

Я сунула холодное стекло подмышку, а сама поинтересовалась хрипло:

— Ты чего это такой заботливый сегодня?

Он снова улегся рядом, задумался, а потом заговорил как-то быстро, видимо, давно хотел это сказать:

— Виноватым себя чувствую, вот! Ухаживать за тобой буду! Вот! Чтоб вину свою загладить. За то, что я есть…

Я сквозь него протянула руку, чтобы взять платок — сопли так и норовили покинуть свое убежище.

— Да ладно. Я зря это сказала. Ты прав — если бы мы не вмешались, то эта девочка…

— Но ты чуть не погибла, — сказал он совершенно серьезно. — Потому что план был совсем дерьмовый.

— Тут не поспоришь, — я вытащила градусник, на котором уже набежало 37,7. — Сможешь принести мне таблетки?

— Обнаглела, Ваше Величество!

— Зови меня «Бэтмен», щенок. И пошевеливайся.

Две кружки! Целых две кружки с водой он не донес до моей постели, а на третьей я уже не выдержала. Переступила нервно через осколки. И так едва хожу — еще и убирать теперь!

— Не-не, — Сережа шел навстречу, не отрывая взгляда от рук со стаканом. — Дуй назад. Я уже почти…

Я просто выхватила у него тару, сделала глоток, а лишь потом прошипела:

— В туалет я хочу, понял?!

Хотя стоит признать, что он очень старался. Не шумел, не шутил, не беспокоил меня. Даже пытался погладить по голове, когда я засыпала — а я почти постоянно засыпала.

— Ты что делаешь? — поинтересовалась я, ощущая ветряное прикосновение к своему больному челу.

— Ласково чухаю тебя! Жалею!

— Да я же почти не чувствую, как ты меня… как ты там сказал?

Он тут же улыбнулся и нырнул в меня — болезненное сознание позволяло ему это делать без труда, а у меня сил сопротивляться не было. Теперь я гладила себя своей собственной рукой — ахтунг-ахтунг, вызывайте санитаров!

— Сереж, отстань уже. Я не хочу сама себя жалеть!

— Спи, моя радость, усни-и-и, — пропел мне мой же рот. — Тебе пора научиться абстрагироваться от себя, раз уж мы тут иногда бываем оба.

— Ну да, абстрагироваться…

— Да и к тому же, откуда ты знаешь, что я делаю с твоим телом каждый раз, когда ты спишь? Между прочим, ты уже раскрученная стриптизерша в клубе неподалеку.

— Чего? — я даже глаза открыла. А он взял и тут же их закрыл.

— Шучу я. Спи.

Я позвонила Танюхе, предупредила, что пропущу несколько дней. Хоть температуру сбила, самочувствие было просто адским. На третий день стало скучно, потому что спать постоянно уже не хотелось. Сережа читал мне книжку голосом доброго волшебника. Ему иногда даже удавалось самому перелистнуть страницы… От такой опеки стало еще скучнее, потому что книжка, волею судеб, оказалась учебником по сопромату. Но он умудрялся даже формулы читать с выражением, растягивая слова.

В итоге мы завернулись в одеяло и смотрели сериал на ноутбуке. На третьей серии зазвонил мой телефон.

— Привет, Артем, — мой голос еще сильно хрипел.

— Как себя чувствуешь?

Сережа изобразил такую физиономию, что я чуть не расхохоталась: вытянул губы в «О-о!» и закатил хитрющие глаза к потолку.

— Да так. Отхожу понемногу.

Он будто замялся ненадолго, но потом спросил:

— Маш… Можно, я приеду попроведать тебя? Апельсины там — все, как полагается! Конспекты тебе откопирую. А то Танюшка сказала, что ты там одна совсем… Она, кстати, завтра хочет к тебе заглянуть.

Сережа даже изображать обморок прекратил, быстро-быстро закивал головой.

— Эм-м, ну приезжай… Если заразиться не боишься, — и продиктовала адрес.

Только после того, как отключилась, пожалела, что поддалась уговорам призрака.

— И как я ему понравлюсь — с распухшим носом и красными глазами? Да и сиськи у меня за это время не сильно выросли!

Сережа уже открыл шкаф в поисках того, во что мне следует переодеться:

— Наоборот! Ты такая мерзко-опухшая, что вызываешь жалость и желание няшкать! Вот честно! — я только рассмеялась. — Но радуюсь я потому, что, похоже, со Светкой он так и не помирился, раз лыжи на другой плацдарм навострил…