– Она возникла на моих глазах. Там, в безвременье. Материализовалась из пустоты. Как ты понимаешь, у неё никогда не было тела, потому для расправы с тобой ей и требуются чужие. И потому же её невозможно убить. Можно лишь устранить то, что вызвало её существование, заставив её исчезнуть. – Сид смотрел за оконное стекло, где растворялись в ночи фиолетовые чернила предрассветной темноты. – Никому не дано менять прошлое. Последствия этого слишком велики. Тварь появилась, чтобы восстановить ход истории, созданный мною изначально. В тот день, когда я утащил тебя на Эмайн, ты исчезла из этого мира. Ты больше не принимала участия в его жизни. Если бы теперь ты осталась в нём, если бы осталась жива… это вызвало бы изменения во всём океане времени и во всех потоках, что текли после тебя. Соответственно, ты должна была исчезнуть снова. И поскольку теперь утаскивать тебя на Эмайн было некому, тварь попыталась убрать тебя другим способом.

«Нечто куда большее»… так ты говорил об этой твари, Донн? Что ж, страж времени, пожалуй, подходит под это описание.

Я успела успокоиться. Недоверчивое смятение, овладевшее мной в первую минуту, уступило место спокойствию, ледяной коркой сковавшему разум и чувства. Но я знала, что чувства рано или поздно вернутся – и скорее рано, чем поздно.

До этого времени мне необходимо было узнать кое-что ещё.

– Убрать, то есть убить, – недрогнувшим голосом уточнила я. – Меня и маму.

– Нет. Только тебя. То, что ты считала проклятьем, то, из-за чего умирала твоя мать… Тварь здесь ни при чём. Просто никому не дозволено знать о времени слишком много, – а я рассказал Сабелле Форбиден о той реальности, которой уже не существует. Рассказал то, чего не положено знать ни одному человеку. Будущее меняется, когда кто-то заглядывает в него, ведь знание об этом будущем уже меняет всё, что ты делаешь после. Однако время умеет лечить свои раны без всяких стражей. Твоя мать знала о том, чего уже нет; стало быть, она тоже обязана была исчезнуть. Это она и делала, когда из неё тихо уходила жизнь… по сути, с ней происходило то же, что и со мной, просто немного по-другому.

– И ты тоже исчезаешь поэтому?

– Нет. Я исчезаю потому, что реальности, откуда я пришёл, больше нет. Мы ведь не встретились с тобой, верно? Следовательно, тот Ллеу Колборн, что знал тебя и вернулся назад во времени, искупая свою вину, больше не существует. Есть лишь тот Ллеу Колборн, что прогулялся в Харлер, встретил вместо тебя некую другую девушку и благополучно вернулся обратно на Эмайн. Возможно, вместе с ней. Возможно, без неё. Но, так или иначе, резона возвращаться назад во времени у него больше не было. – Сид пожал плечами – едва заметным движением, текучим и лёгким, как водная рябь. – В одной реальности не могут существовать два варианта одной и той же личности. Изменения в наших судьбах породили новые потоки наших жизней, которые мгновенно заместили предыдущие. Моя жизнь исчезла из океана времени, уступив жизни того, другого Коула, который не встретил тебя, – а от меня остался лишь отзвук, застрявший в безвременье. Стоит мне выйти в реальный мир, где время течёт и идёт своим чередом, как меня начинает… растворять. Медленно, но верно. Последствия того, что меня уже не должно существовать. Окончательное моё исчезновение – вопрос времени.

Грёбаный Спилберг в «Назад в будущее» был близок к истине, отстранённо подумала я, испытывая истеричное желание захохотать от осознания, что не так давно мы обсуждали с ребятами путешествия во времени – и они были для нас не более чем фантастическим явлением из фильмов.

Наверное, я должна была пожалеть сида. Но мне было не до того.

…эффект домино. Эффект домино – вот что происходит. Построй цепочку из костяшек, поставленных на ребро, а потом подтолкни первую из них: она упадёт и уронит все последующие, сколько бы их ни было. В данном случае толчок – моё существование. Я уже больше недели как не должна жить, не должна сталкиваться с другими людьми и влиять на их жизни, но я живу и влияю. И изменения, которые встреча со мной привносит в судьбу тех людей, приводят к новым изменениям – уже других потоков, уже других жизней…

Вот почему Рок не знала, когда погибнут Эш и Питер. Когда умрут те люди, что столкнулись со мной. Вот что породило «тень неопределённой смерти», которую баньши увидела за моей спиной. Судьбы Эша и Питера изменились, потому что их потоки сплелись с моим, которого уже не должно существовать. Они путешествуют со мной, уже не должной жить, и теперь не могут умереть так, как было им предназначено, – потому что моё присутствие изменило всю предначертанную им судьбу. Поэтому тварь пытается устранить не только меня, но и других, убрать те костяшки домино, что уже упали, и предотвратить падение следующих…

– А ничего, – вымолвила я наконец, – что последствия от смерти всех тех людей, которыми овладел страж… которые должны были ещё жить и жить… что эти последствия будут ещё хуже, чем если бы меня просто оставили в покое?

– Я бы не сказал, что страж умён. Он… полуразумен. – Сид опёрся ладонями на подоконник. – Страж учится, но всеми его поступками движет скорее инстинкт. Он ближе к зверю, чем к человеку. К гончему псу, который взял след и не остановится ни перед чем, пока не вцепится в твоё горло.

– Значит, спасения нет? – Осознание этого факта не вызывало у меня особых эмоций. По крайней мере, пока. – Я обречена бежать от него всю оставшуюся жизнь… которой, видимо, осталось не так много, и той уже не должно быть… пока меня не настигнут?