– В том-то и дело. Герои таких историй… В процессе между ними завязываются связи. Отношения. Дружба. Когда они изменяют прошлое, эти отношения стираются, будто их никогда не было.

– Любые отношения конечны, – сказала Рок – неожиданно, ведь от неё я ждала скорее поддержки. – И всегда обрываются – либо ссорой, либо временем, что разводит вас в стороны, либо смертью. Это не повод их не ценить.

– Но обычно они оставляют опыт. Память. След.

– Вся наша жизнь – след на снегу. Существующий до первой метели или оттепели. Время стирает всё, и нас сотрёт неизбежно, и память о нас – рано или поздно, так или иначе. Но то, что мы были… были такими, какие есть, со всеми нашими ошибками и связями… это уже имеет значение. И стоит всего. – Баньши закрыла окно, сквозь которое в салон проникала свежесть близкого моря. – В конце концов, обычно в историях о путешественниках во времени остаётся хоть кто-то, кто помнит всё, и живёт счастливо именно потому, что помнит. Потому, что пережитые испытания изменили его. Даже если я не люблю такие истории, то красоты таких финалов отрицать не могу.

По её жесту я угадала, что мы почти приехали, ещё прежде, чем Эш затормозил, чтобы припарковаться у сувенирного магазинчика.

– Тупик Грейне прямо перед нами, – доложил брат, активируя электронный ручник: иначе мобиль наверняка покатился бы по наклонной улочке. Кивнул на переулок, прятавшийся за невысокой каменной аркой, которую время покрыло мхом. – Там пешеходная зона, но до нужного дома идти недолго.

– Мне, полагаю, лучше посидеть в мобиле, – сказала я. – Превращать очередного свидетеля в одержимого нам ни к чему.

– Она баньши, – встряла Рок. – Девушка, к которой мы идём.

– И что?

– Я долго думала, почему кто-то становится одержимыми, а мы – нет. Я – баньши, в Эше и Питере – кровь сидов. Думаю, тварь не может вселиться ни в полукровок, ни в тех, кто служит Владычице Предопределённости. В конце концов, она овладевает теми, кто помечен неопределённой смертью, но у сидов и баньши со смертью своеобразные отношения. – Отстёгивая ремень безопасности, Рок смотрела в окно. – Впрочем, лучше не рисковать. Я и так ошибалась, и эти ошибки дорого нам обошлись.

Прежде чем нажать на кнопку и открыть дверь, я колебалась всего секунду.

– Тварь в любом случае вряд ли успеет добраться до Ахорка так же быстро, как мобиль, Эш, – отвечая угрожающему непониманию в глазах брата, произнесла я, переползая по сиденью к выходу в переулок. – Судя по её предыдущим появлениям, когда мы переезжали в другой город, то каждый раз выигрывали себе немножко времени. Значит, полчаса на беседу у меня точно есть.

…на самом деле, конечно, всё было проще. Я не собиралась подкреплять самобичевания Рок, показывая, что не верю в неё. Я действительно верила ей – и себе. Как бы быстро тварь нас ни находила, она никогда не нападала мгновенно.

И, откровенно говоря, меньше всего мне хотелось сидеть в мобиле, пока ребята будут вести разговор, от которого зависело если не всё, то очень многое.

Нырнув в пустой переулок так быстро, что едва ли кто-то из прохожих успел меня заметить, я прижалась к стене дома за аркой, прячась в тени, дожидаясь Питера и Рок.

– Ещё раз, – сказал Питер, когда мы зашагали по брусчатке мимо белёных стен, – как нашу свидетельницу зовут?

– Латоя. – Рок пристально всматривалась в номера на дверях. – Латоя Хокс.

Латоя Хокс была подругой Мэлори Блэйк, погибшей под колёсами мобиля год назад. В ней текла кровь тилвитов, ей было девятнадцать, она училась на биолога – и видела Кромешника накануне смерти. Родители нашли её прячущейся от монстра в шкафу; потеряв дочь, они уехали из Ахорка – на северное побережье, ровно на другой конец страны. Поскольку ехать через весь Харлер в обратном направлении будет для нас самоубийством, оставалось надеяться, что Латоя сможет дать исчерпывающие ответы. Иначе ничего, кроме запасного плана, мне не останется, а его провернуть возможно лишь завтра – или уже на следующем повороте Колеса Года… до которого я вряд ли доживу.

Рок замерла перед высокой белёной дверью, которую венчало полукруглое арочное окно.

Кончиком длинного пальца одна баньши утопила кнопку звонка, чтобы минуту спустя дверь открыла другая.

– Христианских брошюр мне не нужно, спасибо, – категорично сказала девушка, застывшая у порога. – И опросы я ненавижу.

Она казалась ровесницей Питера. Ухоженные волосы спускались ниже талии седой волной, оттенок кожи близился к зелёному чаю, глаз – к папоротнику в мелкую карюю крапинку. В джинсах, пушистых домашних тапочках и хлопковой кофте баньши смотрелась странно – особенно на контрасте с Рок: платье, что могла бы носить диснеевская принцесса, решившая адаптироваться под современную моду, на мой взгляд, подобало избраннице Великой Госпожи куда больше.

– Мисс Хокс, мы журналисты. Я Роксэйн Бэс, пишу для сетевого издания «Муленские вести». Это мои коллеги, Питер и…