Поставив чайник рядом с раковиной, Латоя побарабанила паучьими пальцами по столешнице. Отвернувшись, прошла к выходу из кухни.

– Подождите минутку, – бросила она через плечо, ногами в тапочках едва касаясь блестящего ламината. – Я сейчас.

Мы проводили её долгими взглядами.

– Надеюсь, – тихо молвил Питер, – она не в стражу пошла звонить.

– С чего бы? – Я сжала чашку ладонями, похолодевшими от тревоги, тут же засосавшей под ложечкой. – Мы с тобой под мороками, и я сомневаюсь, что о нашем розыске объявляли всенародно.

Рок лишь пригубила свой чай: аристократично, как и подобает королеве даже в доме подданной.

Латоя вернулась спустя пару минут – и, комкая что-то в кулаке, протянула мне тканевый чехол для одежды:

– Открой.

После секундного колебания я всё же отодвинула стул. Положив чехол на колени, потянула застёжку пластиковой молнии.

Внутри был чёрный брючный костюм. Самый обычный. С пиджаком и белой рубашкой.

– Моего отца, – сообщила Латоя. – Родители построили себе дом у моря, а этот оставили мне. Но некоторые вещи по-прежнему держат здесь.

– И?..

Баньши потеребила то, что сжимала в опущенной руке: кажется, обычные колготки из чёрного капрона.

– Я видела тень её смерти. Мэлори. Мэл. Я смотрела ей в глаза и знала, что она скоро умрёт. И не могла её предупредить. – От звучания её голоса мне стало ещё более зябко, чем до того: так мог бы говорить человек, превозмогающий зубную боль. – Баньши, что раскроет смертным планы Великой Госпожи прежде, чем они свершатся, потеряет дар… и скоро погибнет. Вроде случайно – болезнь или трагический инцидент, – но не было ещё отступницы, с которой бы не случилось этой случайности. – Латоя подплыла к кухонному окну, вглядываясь в летний сумрак. – Знаешь, что такое тень смерти? Это чёрные крылья. Как у бабочки. Ничего общего с тёмным пятном на земле, что люди привыкли называть тенью. Мы смотрим на них и откуда-то понимаем, сколько осталось человеку до смерти. Для обычных баньши они дрожат на чужой ладони – маленькие, как у настоящей бабочки. Для абсолютных провидиц – расправляются за чужой спиной, как у гигантских птиц. Для меня – чернеют в чужих глазах. Чем ближе день встречи с Великой Госпожой, тем отчётливее эти крылья. А накануне гибели они начинают отливать в фиолетовый. Страшно и красиво…

Рок следила за хозяйкой дома, и в её взгляде блестело почти пугавшее понимание.

– О Кромешнике я узнала от Мэл. Где-то за месяц до её гибели. Новая модная страшилка, как она могла её пропустить… Она же так любила страшные истории. Видеоролики мне про него показывала, игры… Рассказала о людях, что умерли вскоре после того, как его увидели. – Латоя расправила ладонью чёрный капрон, и я поняла, что это не колготки, а скорее чулок. Плотный, непрозрачный, странно короткий. – И я подумала… Я не могу сказать Мэл, что она скоро умрёт, но если я предупрежу её другим способом, может, она будет осторожнее? Будет бояться смерти? Как-нибудь убережётся от…

Конец фразы утонул в судорожном вздохе – и, не договорив, Латоя натянула чулок себе на голову.

Повернувшись к нам, она явила чёрное, без единой черты лицо. Взмыла под самый потолок – и когда я посмотрела на баньши, парящую в воздухе, то ощутила тоскливый холод.

– Глупая, глупая я… Тогда я ещё не знала, что планы Великой Госпожи нерушимы. И то, что ты попытаешься изменить их, лишь станет их частью. – Латоя опустилась обратно, зависнув в паре сантиметров над полом. Из-за чёрной маски голос её звучал приглушённо. – Мэл увидела Кромешника и, конечно, испугалась, что он заберёт её. В тот день её кузина праздновала юбилей, но Мэл не осмелилась на него пойти. Решила отсидеться дома, в безопасности. Она сообщила о монстре мне и семье, потом – однокурсницам, и все, кроме меня, пытались её успокоить. Доказать, что ей приснилось. Померещилось. Её родители – тоже. Так что под вечер Мэл немного осмелела… даже выбралась из дома за хлебом к ужину. По маминой просьбе. – Латоя сдёрнула обрезанный чулок с головы; прежде гладкие волосы баньши взъерошились, и непослушные прядки торчали гороховыми усиками. – До булочной она не дошла.

– Ты надела папин костюм, – обречённо проговорила я. – И маску из чулка. Ты подлетела к её окну. – Я прижала ладони к вискам. – Ты была Кромешником, которого она видела!