– Свои, свои, – уверил Сандро. – Слушай, Ник, вроде на первом перекрестке направо, потом вниз и налево. Или сначала налево, а потом направо, как-то так.

Блуждали они долго.

Липы, словно тронутые акварельной краской, стояли, не шелохнувшись, из черной земли лезла молодая трава – иглами, окна в домах были вымыты к Пасхе, и у других львов у подъезда другого дома, державших в пастях чугунные цепи, были веселые морды. Ник всегда любил весну в Москве, а сейчас особенно, когда насадили деревьев, разогнали машины, разбили клумбы и наставили каменных ваз с немудрящими цветочками.

– Я спать хочу, – ныл Сандро. – Я есть хочу!..

– Вон кафе, – отвечал Ник.

– Ты че, сдурел, бро?! Это тошниловка какая-то! И автографами зае… задерут!

Возле дома номер двенадцать в Подколокольном переулке ничего не изменилось – людей мало, машин тоже почти нет. Ник оглянулся по сторонам, не гуляет ли вредный мопс Моня с девчонкой, но их не было видно.

Сандро нажал кнопку домофона, как-то очень убедительно наврал консьержке, что он в гости в такую-то квартиру, их пропустили.

Ник никогда не умел так разговаривать с людьми.

Они поднялись на третий этаж.

– Вот тут я его встретил, – сказал Ник, и голос его гулко отразился от толстых стен. – Я позвонил, а он как раз вышел из лифта и стал открывать свою дверь.

– Как его?..

– Виктор Павлович, что ли.

Сандро решительно позвонил в квартиру номер семь. Раздались приглушенные трели. Ник быстро вздохнул.

…Меня посадят, эксперимент остановят, и я так и не узнаю, какая там проблема в Новосибирске. У них проблема, и без меня они ее не решат!..

Дверь открылась. Ник сделал шаг и стал у Сандро за плечом, словно подпирая его.

– Вы к кому? – удивилась открывшая девица.

Сандро улыбнулся – у него была дивная улыбка, и он этим всегда пользовался!.. – она сразу же улыбнулась в ответ.

– Нам нужен Виктор Павлович… – он запнулся, но вспомнил, – Селезнев! По делу. Он дома?

Девица сделала большие глаза.

– Не знаю, может, и дома, – сказала она весело, – но не у нас. У нас дома никакого Виктора Павловича Селезнева нету!

Сандро оглянулся на Ника. Тот посмотрел на девицу.

– Здесь живет Виктор Павлович Селезнев, – сказал Ник как можно более убедительно. – А в той квартире жил Милютин, так ведь?

– Правильно, – согласилась девица. – Милютин жил, но его убили. Ужасная история. В нашей квартире живем мы, а никакой не Селезнев!..

Что-то, по всей видимости, отразилось у них обоих на лицах такое, что она сказала быстро:

– Хотите, паспорт покажу?..

– Нико, ты ничего не перепутал? – спросил Сандро. – Это именно тот дом и тот подъезд?

– Можно мы зайдем на секунду? – Ник словно разом лишился сил. – Мы… не злодеи, правда.

Девица колебалась, но недолго.

– Заходите! – и она отступила в квартиру, пропуская их. – Если вы все-таки злодеи, моя преждевременная смерть будет на вашей совести. Обувь можно не снимать. Прямо и направо.

Один за другим они прошли – прямо и направо. Девица где-то задержалась, но через секунду появилась, в руках у нее был паспорт.

– Вот, пожалуйста. Прописку хотите посмотреть?

Паспорт недвусмысленно свидетельствовал, что в доме номер двенадцать по Подколокольному переулку в квартире номер семь прописана Кутайсова Авдотья Андреевна.

– Это я, – сказала Авдотья Андреевна, тыча пальцем в паспорт. – Видите морду лица? Ну, то есть фотографию?

– А… Селезнев? – спросил Ник.

– Дался вам Селезнев какой-то, – нетерпеливо проговорила девица. – Вы правда, может, домом ошиблись?..

– Меня зовут Николай, – спохватился Ник. – А это мой брат Сандро. То есть Александр. Наша фамилия Галицкие.

Он полез во внутренний карман, скривился – куртка-то не его! – и никакого паспорта там не оказалось.

– А паспорт где?..

– В Караганде, – буркнул Сандро. – Глебов увез, должно быть. Девушка, драгоценная, вы всегда здесь живете?

– В каком смысле? – удивилась Авдотья Андреевна. – С тех пор как родилась.

– И двенадцатого апреля вы здесь были? – перебил Ник. – И тринадцатого?

Девица посмотрела в лицо сначала одному, а потом другому.

– Вы какие-то странные, – сказала она задумчиво. – Хотите чаю?

– Да! – воскликнул Сандро.

– Нет, – отказался Ник.

– Прекрасно, – оценила Авдотья Андреевна, – тогда пойдемте на кухню.

В центре кухни помещался овальный стол, покрытый скатертью, братья приткнулись по разные стороны напротив друг друга и одинаково выложили на скатерть руки. Девица Авдотья Андреевна набулькала в чайник воды из канистры, нажала кнопку и уселась в торце, оказавшись таким образом между Галицкими.

– Я жду объяснений, – сказала она. – Что за Селезнев, почему он должен жить в моей квартире и что за вопросы про двенадцатое апреля?..

Ник и Сандро посмотрели друг на друга.

– У вас в подъезде есть камеры? – спросил наконец Ник.