Вот интересное кино, думал он, шагая. Кино такое: ездить на машине стало невозможно. Ни по выходным, ни по праздникам, ни в дождь, ни в снег, ни зимой, ни летом. Полосы сузили, велосипедные дорожки проложили, односторонку где можно и где нельзя ввели. Ну, чтоб не пер народ на работу на машинах! Чего на них переть-то? В торговый центр – пожалуйста, но они все за МКАДом, а на работу зачем?! Каждый день видит майор одну и ту же картину маслом – машинка, по всему видать, кредитная, сидит в ней бледный бородатый юноша в наушниках, один или неземная красота с телефоном в правой руке и рулем в левой, тоже одна. Бывает еще очкастый чувак с плешью, явно по компьютерной части проходит или по продаже запчастей. Также бывает зачуханная тетка из бухгалтерии или отдела кадров. В каждой тачке по одному клиенту. И все стоят! Никто не едет – пробка!.. И вот вопросец у него, у Мишакова, – какого лешего никто не догадывается на общественном транспорте на работу ехать? Ну, на автомобиле красиво, конечно, лучше, чем на троллейбусе, но ради красоты можно просто так выйти на стоянку, посидеть в своей тачке, да и отправляться на автобусную остановку. Ну, чтобы ехать! Автобусы как раз едут. И метро едет. Давка там, духота, но ехать можно. И по новой железке можно добраться, там вообще красиво, еще не изгадили ничего, не успели. Мишаков как-то в воскресенье специально поехал кататься, два круга дал! Или тут дело тоньше? Не в том, что на работу надо, а в том, чтобы на собственном автомобиле? Работа – шут с ней, гори она синим пламенем, хоть к вечеру приезжай, все равно делать на ней нечего, а фишка в том, чтобы в собственной машине в пробке по четыре часа стоять. Ты стоишь, и вокруг стоят, зато все понимают – у чуваков собственные тачки имеются, не пропащие чуваки, а молодцы, ловко устроились в жизни!..

Размышляя таким образом, Мишаков подошел к своей машине, красиво разрисованной синими полосами, достал ключ и…

– Подождите секундочку, – пропищал позади него тонкий голос.

Он обернулся, поймал съехавшую фуражку и нахлобучил ее обратно.

Возле его машины телепалось странное существо – все белое, но как будто сильно запачканное. В руке у существа почему-то были… мужские ботинки.

Из дурки клиент сбежал, решил Мишаков. Не спеша вынул из кармана телефон, покрутил туда-сюда и нажал кнопку.

– Вы по делу? – ласково спросил он существо. – Если заявление писать, завтра приходите, завтра. Сегодня рабочий день закончился! – И в телефон, скороговоркой: – Павлуш, выгреби ко мне, я тут возле сквера обретаюсь.

– Не, мне не писать, – существо шмыгнуло носом. – Мне нужно с вами поговорить.

– А чего со мной говорить? – удивился Мишаков. – Я за день во как наговорился! По домам, по домам пора! Ты откуда взялся… взялась?

– Поговорить бы, – настаивало существо. – Вон хоть на лавочке!

Майор вздохнул и оглянулся. Павлуши покамест не было видно.

– О чем говорить-то станем?

– О вещественных доказательствах, – заявило существо.

Точно из дурки, подумал Мишаков с тоской. Вот не везет мне, ох, не везет.

– А чего доказывать будем? Инопланетяне напали или соседи секретный яд в вентиляцию пускают?

Существо надвинулось на него, он сделал шаг назад.

– Про инопланетян не знаю, – сказало оно задумчиво. – И про газ тоже. Мне бы поговорить с вами. Недолго.

Тут наконец подоспел Павлуша, слава те, господи!..

– Слушаю, товарищ майор!..

– Вот побеседуй с заявителем, Павлуш, – и Мишаков кивнул на существо. – А мне до дому надо.

Лейтенант взглянул и вытаращил глаза. Существо вздохнуло.

– Вы Демидова? – выпалил Павлуша.

Существо кивнуло, полезло в сумчонку, извлекло оттуда паспорт и сунуло в сторону Мишакова. Паспорт взял сперва Павлуша. Мишаков перехватил и стал изучать.

Демидова Юлия Павловна – девочка, выходит! – девяносто шестого года, – это сколько ей лет получается? – родилась в Москве, зарегистрирована в Москве, Кутузовский проспект, двадцать четыре, ого!..

– Пойдемте на лавочку, – повторила Демидова Юлия Павловна. – Посидим.

И решительно направилась по дорожке.

– Это кто?! – грозным шепотом спросил у Павлуши майор. – Что еще за Демидова?! Откуда взялась?..

– Как?! – поразился Павлуша. – Вы что, не в курсе, товарищ майор?!

Мишаков едва удержался, чтобы не смазать его по макушке смачным подзатыльником. Когда старшие по званию спрашивают, отвечать нужно четко, ясно, без запинки!

Демидова дошла до лавочки, уселась и, кажется, с облегчением вытянула ноги. На ногах у нее было нечто невообразимое – вроде кроссовки, но на какой-то дикой подошве, на вид по пуду весом каждая.

Майор и лейтенант уселись по разные стороны от нее.

– Автограф дадите? – не выдержал Павлуша, а Мишаков вытаращил глаза.

– Дам, – пообещала Демидова. – Значит, смотрите, офицеры. Вчера днем я была в той квартире с Николаем Михайловичем Галицким. Ну, в той самой, откуда вы его забрали!

– Да ерш твою дивизию! – взревел майор и вскочил. – Никаких терок за Галицкого, это ясно?! Надоели мне всяческие адвокаты!

– Во-первых, я свидетель, во‐вторых, у меня улики, – и Демидова потрясла мужскими ботинками, которые до сих пор держала в руке.

– Класть я хотел на ваши улики! – проорал майор ей в лицо так близко, что ей пришлось слегка отвернуть голову. – И свидетели меня достали! Они только и делают, что врут, эти самые свидетели!

Лейтенант Павлуша отчего-то переменился в лице и стал дергать начальника за китель. Майор отмахнулся и продолжал еще громче:

– Насрать мне на улики, Галицкого я обещал закрыть, и закрою! Еще не хватает! Моль какая-то прилетела, и у ней, смотри ты, тоже улики!

– Не горячитесь, офицер, – проговорила Демидова отвратительным голосом. – Вы же меня не знаете, правильно я понимаю?

– И знать не хочу!.. Все, я домой поехал!.. Проводи девушку, товарищ лейтенант!.. И ботиночки, ботиночки свои не забудьте!