– Ты что, с ума сошла? – выговорил он, отстранил ее от себя и посмотрел ей в лицо. Лицо было бледным, как бумага, только на скулах горели нездоровые розовые пятна. – Мы не будем этого делать. Мы не можем.

– Мы можем, – пробормотала она, близко рассматривая его губы. – Я совершенно точно знаю, что можем. Я сижу на тебе верхом!..

Чтобы оторвать ее от себя, Ник взял Лису за бока и поднял – она была легкой и подвижной, как небольшой зверек.

– Это идиотизм, – сказал Ник, глядя на нее снизу вверх.

– Согласна, – пропищала Лиса, ловко извернулась, скользнула и снова вцепилась в него руками и ногами, повисла. – Только идиоты рассуждают вместо того, чтобы… чтобы… когда можно…

Сорочка полетела на пол, Ник наступил на нее, и, кажется, на очки тоже!..

Только идиоты рассуждают, когда можно не рассуждать, не думать, не бояться. Когда можно взять все, что предлагается с такой неслыханной щедростью!..

Лиса оказалась очень щедрой.

Он же знал, что все будет – с той самой минуты, когда проснулся и почувствовал, как она завозилась под боком. Вроде бы у него были некие соображения, почему – нельзя, и это были серьезные и умные соображения, но в эту минуту он никак не мог вспомнить ни одного.

Тонкие складки ее немыслимого одеяния мешали ему, он разбрасывал их в стороны, чтобы добраться до нее, но ему не удавалось.

– Подожди, – пропищала Лиса.

– Что?

– Подожди, ты так не снимешь. Дай я сама!..

В одну секунду она выпуталась из платья и осталась в микроскопических трусиках, таком же лифчике и кроссовках на высоченной платформе.

Ник подхватил ее на руки, прижимая к себе, чувствуя тонкость кожи и хрупкость косточек, отнес на диван в кабинет – где они проснулись вместе, – и стал стягивать кроссовки. Лиса вдруг стала брыкаться и хихикать.

Он поднял голову. Щеки у него горели.

– Что?

– Щекотно, – призналась она. – Ужасно!

И опять стала с удовольствием брыкаться.

Эти ее взбрыкивания привели к тому, что у Ника кончилось терпение, совсем, окончательно.

Он придавил ее к дивану так, что она больше не брыкалась, и долго не отрывался от нее, трогая, двигая, узнавая и удивляясь узнанному. Она сначала затихла, потом задышала, потом закинула голову и руки, сдаваясь ему.

Ник чувствовал только, что все правильно – место, время, девушка. Он не заботился ни о ней, ни о себе. Все шло как-то само собой, и это тоже было правильно.

Он так соскучился по ней!..

Ее не было в его жизни, должно быть, с полчаса, но он соскучился давно, много лет назад. Он ничего не знал о ней, но все-таки догадывался, что есть – должно быть! – существо, которое во всем ему подойдет. Лиса подходила. Она упивалась им и всем, что он с ней делал.

Она скулила, пищала и требовала большего, настаивала и дразнила. Говорят, лисица дразнит охотника, когда понимает, что ему не догнать ее!..

– Подожди, – на этот раз попросил Ник. – Мне нужен… перерыв.

– Тебе нужна я, – в ухо ему проговорила Лиса.

Ему досталась говорящая лиса!..

Легкие белые волосы щекотали ему нос, он целовал волосы и щеки и вдруг с необыкновенной радостью увидел веснушки у нее на ухе!.. Это было такое открытие – веснушки на ухе!

Ник повернул ее голову и посмотрел на второе ухо, на нем тоже были веснушки.

Зубами он прихватил веснушки вместе с ухом, в голове у него зазвенело и подвинулось, он понял, что никакой перерыв ни от чего его не спасет.

Он закинул ее руки и прижал, чтобы она не трогала его, повернул, захватил!.. Очень близко он увидел ее светлые глаза, сосредоточенные и серьезные, и у него хватило сил посмотреть в них.

Что потом произошло – он не мог вспомнить. И сколько длилось, не мог. То ли несколько секунд, то ли несколько часов.

…Он так соскучился по ней!.. И ему казалось, она понимает, что он скучал давно, всю жизнь.

Он получил ее и вместе с ней великую, необъяснимую радость бытия. Он никогда так не наслаждался женщиной и собственным телом тоже. Все сошлось, совпало, соединилось!.. При этом он не думал ни о ней, ни о себе, по отдельности их в этот момент не существовало. Вселенская радость и взрыв сверхновой получился от их соединения, вот это он понимал и об этом помнил.

… Лиса так долго не шевелилась и почти не дышала, что он неожиданно перепугался, перекатился и схватил ее за плечо.

Она открыла странные светлые лисьи глаза и спросила лениво:

– Вам кого?

– Я тебя… – быстро произнес Ник, остановился и договорил совсем другое: – Раздавил, наверное?

Лиса опять закрыла глаза.

Так они лежали довольно долго. Он держал ее за кисть, вернее за лисью лапу.

– Я хотел тебя искать в интернете, – признался Ник наконец.

– Че меня искать-то? Я здесь.

– Я рад, – сказал он.

Она еще полежала, потом зашевелилась, задвигалась, перелегла щекой на его плечо, ногу закинула на живот и вся прижалась к нему.

Ник почувствовал тревогу. Все начиналось сначала.