На стенах висели произведения искусства в виде картин и такие же произведения – в виде мебели, – были расставлены тут и там.

– Я вообще-то против этих Юлькиных упражнений в интернете, – говорил хозяин.

Он говорил и одновременно открывал какой-то особый ящичек с полированной крышкой. Как только крышка откинулась, из ящика повалил пар. Заинтересованный Ник подошел и заглянул. Внутри на решетке были уложены ровные круглые камни. Хозяин щипцами подцепил один и аккуратно опустил в бокал, затем процедура повторилась. Камни в бокалах моментально покрылись плотным инеем. Хозяин сверху на камни налил виски – довольно много.

– Вы что, никогда не видели? – удивился он. – Это чтобы лед не класть, не разводить виски водой!..

– Никогда не видел, – признался Ник.

Павел Витальевич пожал плечами и повторил:

– Вы не похожи на Юлькиных друзей. – Тут он вдруг прищурился. – Или вы герой?

Ник глотнул виски – камушек в бокале легонько и приятно стукнул.

– Я не герой. Я физик.

– Но вы в ее программе участвовали?!

Ник понял, что дело зашло в тупик. Прямо-таки въехало на полном ходу. Дальше дороги нет.

– Павел Витальевич, – сказал он очень вежливо. – Я не представляю, о чем идет речь. Правда. И на данном этапе даже не знаю, имеет ли смысл что-либо объяснять.

Джентельмен страшно удивился.

– То есть как! Что значит – не имеет! Моя дочь интервьюер. Ее программы очень популярны, она своего рода знаменитость.

– Прекрасно.

– Называется «Лисьи тропы». Вы что, никогда не видели?!

Ник покачал головой.

– Она отличный интервьюер, – продолжал возмущаться папа. – Я плохо разбираюсь в этих делах, но у нее там миллионы просмотров!.. И офис! У нее офис в Москва-Сити, в самом крутом небоскребе, ну, как спираль!.. Сейчас, как же адрес… нет, забыл! Мы с женой всю эту ее деятельность не слишком одобряем, но тем не менее!..

– Почему не одобряете? – поинтересовался Ник.

Ему так хотелось выбраться из этого сказочного дома – на воздух, на свободу, – что заболела голова, словно в ней что-то лопнуло от напряжения. Он аккуратно вернул свой бокал на столик – произведение искусства.

– Не одобряем, потому что ее никогда нет, и вся эта интернет-тусовка на нее дурно влияет!.. Она вечно на каких-то съемках или на монтаже, и это невозможно контролировать!..

– Павлуша, что ты так кричишь?..

– Я не кричу! Это Настя, моя жена. А это Юлькин друг, я прошу прощения, как вас…

– Николай Галицкий, – представился Ник второй раз.

– Но он даже не знает, что Юлька в интернете…

– Боже мой, – произнесла жена Настя успокаивающе. – Павлуша, ну, кому какое дело, что там твоя Юлька в интернете!.. Подумаешь, персона года!

Жена была прекрасна: юна, стройна, златокудра и волшебна.

Бедная моя Лиса, подумал Ник, и голова у него вдруг сама собой перестала болеть. Папа и его юная жена тебя не одобряют, еще бы!.. Интересно, а шесть нянек царевича Елисея одобряют или нет?

Раздался дробный частый топот, словно к ним мчался еж-переросток, и в дверях зала возникла Лиса. Вид у нее был встревоженный и виноватый.

– Юля, – начал джентльмен. – Твой приятель даже не знает про «Лисьи тропы»!

– Ну, не знает, и что? Ник, я собралась, мы можем ехать.

– Ты бы поздоровалась, – сказала прекрасная Настя добродушно. – Люди всегда так делают, Юлечка. Здороваются.

– Привет, Насть. Пап, я возьму свою машину?

– Вызови водителя, – велел отец. – Ты плохо ездишь!

– Я все делаю плохо, – согласилась Лиса. – Можно без водителя?..

– В случае чего Юлечкин друг сядет за руль, – Настя улыбнулась Нику. – Вы же поможете Юлечке?

– Хуже меня вообще никто не ездит, – сказал Ник и улыбнулся Насте в ответ. – Сам диву даюсь.

Джентльмен вдруг засмеялся – искренне, от души, – и похлопал Ника по плечу.

– Заезжайте, – пригласил он. – Всегда рады. Юлька, а ты не пропадай надолго. Я беспокоюсь!..

– Ладно, пап.

– Посмотрите «Лисьи тропы», – посоветовал Нику джентльмен. – Это интересно.

– Обычные разговоры, – вставила Настя. – Ничего особенного.

К выходу Лиса повела Ника совсем другой дорогой. Они прошли через просторный бальный зал и вышли в картинную галерею. Ника поразил портрет балерины, висевший на самом видном месте. О том, что изображена именно балерина, можно было догадаться только по тому, что за присевшей на краешек кресла фигуркой был виден кусочек зеркала и словно поперечина балетного станка. Девушка на портрете была хороша и очень грустна, облачена в пышную юбку и короткую меховую накидку. Руки, почти утонувшие в складках юбки, выражали массу чувств.

Ник остановился перед портретом, Лиса тоже остановилась.

– Это бабушка, – сказала она и взглянула Нику в лицо. – В Париже, по-моему, в начале шестидесятых.

– Та самая, которой шил Зайцев, а ты сидела на диване и не могла слезть?..